Она подняла на меня глаза. Я боялся, что даже не смогу выполнить того, что от меня ожидается — было страшно причинить боль лежавшей навзничь девушке и мешало слишком сильное возбуждение, грозящее преждевременной эякуляцией.

Ната поняла всё без слов.

— Ты волнуешься больше, чем она… Всё будет хорошо.

Она встала, принесла влажное холодное полотенце, и, ни говоря ни слова, обтёрла им меня. Напряжение немного спало, я смог себя контролировать.

Ната, тем временем, опять легла, и, целуя и шепча ласковые слова Элине, перевернула её со спины на бок, а потом на живот. Моему взору открылось то, чем я так хотел завладеть. Испуганно сжимающиеся и вздрагивающие под руками Наты, ягодицы Элины манили меня… Ната подала мне подушку:

— Приподними её.

Я бережно поднял Элину за талию. Ната подсунула под неё подушку, и ягодицы девушки раскрылись передо мной. Меня опять бросило в жар. Ната перехватила мою руку, которую я положил на замершую от прикосновения Элину, и шепотом произнесла:

— Будь очень нежен, любимый…

Я кивнул. Потом, преисполненный благодарности, я оторвал свой взгляд от ног Элины и наклонился, чтобы поцеловать Нату. Она ответила, с неожиданным жаром и пылом, едва не увлекши меня на себя. Потом опомнилась и смущённо произнесла:

— Я так тебя хочу… Словно сама здесь лежу. И хочу это видеть…

— Я буду с тобой тоже!

— Если будут силы…

Она отстранила меня и, достав пузырёк, вылила несколько капель на полыхающие ягодицы Элины. Ната ловко, едва касаясь пальцами, растёрла масло по поверхности и несколько раз провела ими в углублении, заставив

Элину судорожно сжать ноги.

— Расслабься… Помни, что я тебе говорила…

Ната легла к ней и прислонила лицо девушки к себе, одновременно взяв её за руку. Я понял — наступило моё время. Преодолевая сопротивление Лины, я раздвинул ей ноги за щиколотки в разные стороны и присел перед приподнятым задом. Ещё раз, капнув маслом на промежность, я осторожно провёл по ней пальцами, пока не убедился, что вход в узенькое и горячее отверстие достаточно увлажнён. Несколько капель я взял на ладонь и втёр их в поверхность напрягшегося члена. Ната крепко прижала к себе Элину и спрятала своё лицо в её волосах:

— Девочка моя… Потерпи…

Во мне бушевал огонь. Прильнув губами к желанным поверхностям, я в избытке чувств прикусил нежную кожу, чем вызвал сдавленный стон. Головка члена коснулась сжавшегося отверстия и на миллиметр углубилась в него. Элина вздохнула. Благодаря тому, что под ней была плотно сбитая подушка, я видел всё и желал, как можно дольше растянуть миг блаженства. Я продвинулся ещё немного, снова вызвав стон девушки. Ната беспрерывно целовала её, удерживая руки подруги. Головка скрылась в поддавшемся отверстии полностью, и я ощутил жар, которым полыхали внутренности Элины. Она застонала, и волна пробежала по всему ее телу. Сдержавшись, некоторое время, давая девушке, свыкнутся с этим ощущением, я вновь надавил и на этот раз погрузился в неё почти наполовину всего своего отростка. Элина уже громко вскрикнула и забилась в руках Наты. Я остановился. Ната поняла мою нерешительность и настойчиво придавила рукой мне спину…

— Продолжай… Не мучай ее — пожалеешь сейчас, потом не сможешь совсем.

Плотные объятия, пытающиеся вытолкнуть инородное тело из себя, приводили меня в исступление. Я проник ещё дальше, удивляясь тому, что ещё могу себя сдерживать от пика… Немного подавшись назад, снова вошёл обратно, удерживая приобретённые позиции, потом ещё и ещё… С каждым разом я проникал всё глубже. Сопротивление немного ослабло — сыграло и масло, принесённое заботливой Натой, и покорность принимающей меня в себя девушки. Она уже не стонала, только, полными слез, глазами, часто моргала и принимала ласки успокаивающей её Наты. Я вошёл в неё до конца. Это было что-то необычайное — я потерял ощущение реальности и словно плыл в океане, невесомом и неосязаемом.

Ната приподнялась и тихо произнесла:

— Теперь подними ее…

Я вышел из Элины, вызвав вздох, ухватил тонкую талию безмолвной и покорной девушки и подтянул ее к себе. Ната, во все глаза смотревшая на мой напряженный член и ягодицы Элины, удержала меня от нового проникновения и щедро налила масла… Она сама взяла девушку за ягодицы и развела их, дав мне возможность еще раз овладеть ими. Я погрузился в Элину вновь — она содрогнулась, и под моим напором опустилась на локти. В какой-то миг, сдерживающие меня мышцы Элины, совсем расслабились и приняли в себя член без остатка. Я забился в оргазме, не в силах более сдерживаться… Рухнув на спину девушки, я подсунул руки под неё и обхватил ими груди Элины. В тот же миг, сам застонав от прилива накопившейся страсти, извергнул её из себя в чрево девушки… Обессиленный, с затуманенными глазами, я молча лежал на ней, спёкшимися губами притрагиваясь к влажной коже. Обмякший член вышел из Элины, и по её вздоху я услышал, что она полностью расслабилась. Мы лежали, пока дыхание у всех троих — Наты не в меньшей степени — не пришло в норму. Элина слабо произнесла, не поднимая головы:

— Я… все кончено? Тебе было хорошо со мной?

И я и Ната без слов убедили её в этом.

— Хорошо… — она разжала губы, на которых выступили капельки крови… — Я рада, что смогла… Было больно, но потом, уже не так. И я… Возьми меня на руки, пожалуйста.

Я взял Элину и устроился повыше, опёршись спиной об изголовье нашей кровати. Ната тихо приткнулась рядом, положив свою головку на свободное плечо.

— О чём ты думаешь? — тихо спросила она.

— Мне хорошо… Ты со мной. И она — тоже со мной. Вы обе — со мной. Так не бывает, но это так. Мне трудно тебе объяснить, что значит для мужчины… да еще моего возраста, обладать сразу двумя, такими красивыми и такими желанными девочками… И обладать полностью — без ограничений.

Ната вздохнула и обняла меня рукой за поясницу. Элина коснулась губами моей груди и так же негромко спросила:

— Никогда бы не поверила, что это случилось со мной…

— Ты всё же жалеешь об этом?

Она приподняла голову и посмотрела мне в глаза:

— Нет… Не жалею. Наверное, Ната, в самом деле, права. И все должно было произойти именно так и сразу. Я хочу быть честной с вами… мне не было неприятно то, что мы делали. Кажется, я сама не знала, на что способна.

Но, когда кончиться эта ночь — мы сможем смотреть друг другу в глаза?