И все же, понимая, что означают эти всхлипы и шепот, я привлек к себе

Нату, и она, чувствуя, что я весь горю желанием, тихо и молча спустилась к моим ногам…

На утро, смущенный и вымотанный, с покрасневшими глазами, я и мои подруги, простились с Совой и Зорькой, передав приветы и благие пожелания Дине и

Старой. Старуха тоже передавала мне привет, что показалось нам странным, так как я почти не общался с ней. Но Сова развеял эту загадку просто.

— Дар — будущий вождь прерий. Это предопределено судьбой. Стара — вещая…

Она знает это и выражает знаки внимания человеку, еще не получившему имя.

Она сказала так: "Когда человек из мертвого города, получит имя, достойное вождя — он станет им!"

Сова предупредил так же, что ожидается стихийное собрание, скорее всего, в поселке у скалистого озера. Его устраивал Святоша. Самозванный монах, претендующий на роль спасителя, стал намного осторожнее в своих высказываниях, так как люди стали уходить в прерии, и ему некем было управлять. Выходки Белого и всей их своры заставили многих вступить в конфликт с ними. Это грозило кровавыми столкновениями, а Святоша не мог допустить, что из-за этого может растерять всю паству… Мой отпор, на виду всего поселка, едва не приведшей к драме, сильно поколебал уверенность шайки — они стали тише и осторожнее. Сова плюнул, когда упомянул его кличку, и я подумал, что они вряд ли, о чём договорятся. Но Сова обещал прийти, попросив нас передать приглашение всем, кого мы встретим за оставшиеся дни. Сигналом к встрече должен был стать большой столб дыма на горе, возле поселка, заметный отовсюду.

— О чем он хоть хочет говорить?

— Об охоте. Святоша решил попросить охотников прерий помочь своим… мясом и шкурами. В поселке мало мужчин, но много женщин. Много ртов.

Наш пёс увязался за индейцем и, ни в какую, ни хотел возвращаться — пришлось отпустить его вместе с ними, в прерии. Хоть мы и жалели об этом, но, с другой стороны, были даже и довольны — прокормить его в подвале было трудно, а держать на голодном пайке, не позволяла совесть. Сова с радостью согласился на то, чтобы его и Ясную Зорьку сопровождал наш пёс — в степи бродили стаи волков и одичавших, перерождённых собак. Одно только присутствие громадного Угара, могло оказаться незаменимо при их появлении.

Что говорить, большая сила и смекалка пса превращали его в надёжного защитника странствующих. На прощание Сова пожал мне руку, вновь напомнив о предстоящей охоте.

— Мы придём, мой брат!

— Белая Сова будет ждать своих друзей в светлой щели! Когда Луна наберёт полную силу, стада овцебыков пойдут к малому озеру. У тебя есть ещё время на сборы!

— Что нам собираться, Сова? Мы всегда готовы к походу. Жди нас в щели и пусть тебе сопутствует удача!

— Хао!

— Хао!

Они ушли. Мы долго смотрели им вслед, после чего Ната тихо заметила:

— В который раз мы провожаем гостей… А когда мы станем их только встречать?

Она отошла, а я еще долго стоял, не понимая, что имела в виду наша маленькая хозяйка…

Элина пристрастилась ловить рыбу — крючки, выменянные мною на празднике

Мены, попали в умелые руки! Теперь у нас к столу постоянно был свежий улов, и мы смогли передохнуть от, всем надоевших, консервов. Но мы не знали, что очень скоро начнём жалеть о том, что нам казалось таким надёжным и вечным…

В этот день Ната решила устроить большую стирку. Она послала меня за дровами, а Элину усадила растереть пару кусков высохшего мыла в порошок. Я насобирал много древесины, занёс ее в подвал и сбросил к нашему очагу.

Ната развела огонь и поставила ведра. Мы с Элиной предприняли две ходки к ручью, наполняя бочки. Во время третьей, девушка шутливо облила меня с ног до головы, и мы принялись барахтаться в выросшей на склонах холма траве…

— Дар, Дар! Ещё, ещё… — я целовал губы Элины, не давая ей подняться с земли. Мы позабыли обо всём — огонь желания бушевал в обоих! Одежда слетела прочь, обнажив тело юной длинноволосой красавицы, и я, в который раз, смог увидеть совершенство её идеальной фигуры, которая была еще прекраснее в лучах солнечного света.

— Иди ко мне…

Время и пространство осталось где-то позади… Я брал её, преисполненный желания раствориться в этом теле, столь желанном и так непосредственно отвечающего моим ласкам. Неопытная и свежая, чувственная и желанная -

Элина впитывала в себя искусство любви… Все ее смущение и стыд исчезло — девушка полностью решила взять от жизни все и порой меня это даже пугало.

Страсть ее была неподдельной! Но я и сам не был прежним! Куда-то делись года, которые должны были заставить меня стать более сдержанным… Нет, мне словно вновь было двадцать лет, узлами перекатывались бугры мышц, в руках появилась сила, в глазах — блеск! Что с того, что уже за сорок? Нет, это ещё не старость! Мы сами делаем себя такими, какими хотим быть! Я ощущал себя гораздо крепче и здоровее, чем тогда, когда жил в той, далёкой уже жизни… Постоянные упражнения в стрельбе, физические нагрузки, ночёвки под открытым небом, сражения и опасности — а с ними и чувство уверенности в своих силах, когда я одерживал очередную победу! И, прежде всего, это была победа над самим собой…

— Ах вы, бесстыдники! Я жду воду, а они! Ах, так!

Нас окатил холодный душ. Элина с визгом рванулась прочь, подбирая на ходу разбросанные вокруг одежды, а я, как мог, отбивался от рассерженной Наты.

Но глаза моей верной спутницы говорили о том, что она готова простить… И вскоре, прямо там, при свете солнечного дня, мы все трое сплелись в один клубок разгорячённых тел…

— Никогда больше не стану ложиться в траву! — недовольно сказала Элина, с гримасой на лице, исследуя синяки на бёдрах. — Тут столько камней! И все так и впиваются в кожу!