Но как бы там ни было, жизнь продолжалась.

Обосновавшись на новом месте, я сразу предпринял пару вылазок окрест, с целью разведать близлежащую местность. Как мы и предполагали, место для нашего жилища было выбрано достаточно хорошо. С одной стороны его защищала почти отвесная скала, её обрывистые склоны обрывались в водах бешено мчащейся реки, и оттуда подойти к нам было невозможно. Перед нами простиралась рыжевато-бурая степь или прерии, как их переименовал Сова. К северо-востоку находился Черный лес, из ближайшей рощи которого, мы таскали на себе материал для постройки дома. Через него пролегал ближайший путь к поселку на скалистом озере — это было самое большое поселение людей, вместе живущих в долине. Ну, а к северу возвышались холмы, сопровождавшие Синюю реку вдоль ее пути к разрушенному городу и далее, до того места, где она обрывисто извергалась с громадной высоты вниз. На юге возвышались горы, мы могли дойти до предгорий за день, если налегке. И там были уже те леса, куда мы не заглядывали с тех пор, как выручили Элину.

Пространство перед нашим новым домом было хорошо просматриваемым. К нам никто не мог подойди незамеченным, если только не собирался сделать это ползком через травы, но и тогда, его учуял бы Угар…

После нашего сражения с волками, больше ни одна группа хищников не пыталась больше нападать на охотников, путешествующих по прериям — урок не пропал зря. Правда, за это пришлось заплатить дорогой ценой — одну девушку волк убил в пылу битвы, а из мужчин, один умер через неделю от полученных ран. Также многие получили серьёзные ранения — клыки этих хищников были страшным оружием! — но в целом, счет был в нашу пользу. На месте осталось лежать недвижимо восемнадцать волков, каждый их охотников сумел кого-то зацепить острием копья или дубиной. Теперь мы лишь изредка видели, как мелькают среди высоких зарослей гривастые громадные волки, да отрывисто лают чудовищные псы, чем-то похожие на нашего Угара. Добычи в прериях хватало для всех, и мы старались без излишней нужды не ходить в те районы, где промышляют эти грозные создания. Крысы-трупоеды нас тоже не тревожили, пройти сквозь владения волков они не могли. Те, не воюя с собаками, истребляли больших крыс, где придется.

Пару раз к нам наведывались, случайно заскочившие в эти места, люди из озёрного посёлка. Слух о нашем переселении дошел уже до всех, и многим хотелось увидеть своими глазами наши богатства. Но мы предусмотрительно упрятали все в тайник, и им пришлось уйти разочарованными. Но если первые почти не скрывали своего интереса к тому, что находилось внутри нашего жилища, то, появившиеся им на смену братья Черноноги, интересовались совсем иным.

Они пришли рано утром и разбили свой временный лагерь несколько ниже, по течению вод Синей реки. Вместе с ними было две девушки, одну — мы уже знали. Это оказалась Шейла, которую мы выручили вместе с младшим братом, на празднике Мены. Немного знаком нам был и старший брат — мы разговаривали с ним во время большой охоты. Впервые увидели только вторую их спутницу с тяжелым и угрюмым взглядом, которым она сразу окинула моих подруг. Ната сразу шепнула мне, что женщины с такими глазами, часто накликивают беду своим спутникам… От них мы узнали, что братья появились здесь не из любопытства — в долине появились птицы. Это были, прилетевшие с запада, гуси. Правда, как и всё вокруг, совсем не те, которых мы себе представляли по прошлой жизни. Братья пришли с намерением поохотится на них. Они уверяли, что те прилетят на берега реки в самое ближайшее время.

И это предположение сбылось в тот же вечер. Мы скрылись все вместе в зарослях и наблюдали за их появлением — стая, примерно из тридцати голов, опустилась на воду, подымая волны своими стремительными телами… От прежнего облика у них осталось только название, всё остальное было иным.

Не менее громадные, чем очень редко прилетавшие в долину вороны, с сильно удлинёнными шеями и выпуклыми глазами, голенастыми лапами, больше напоминающими ходули с надетыми на них ластами. Зрелище было несколько комичным, но внушало и уважение — они мастерски ныряли в пенящиеся воды

Синей, и каждый раз возвращались с уловом, держа в зубастых пастях крупных рыбин. Они более всего напоминали собой ископаемых птеродактилей, чем мирных птиц, от которых получили своё название. Цвет их оперенья был тёмным лишь отчасти: снизу окрас чем-то походил на свинцовые отливы волн, в преддверии бури, а сверху их нельзя было увидеть на фоне трав — спины птиц полностью сливались с бурой желтизной листвы и стеблей! Братья полагали, что это служит гусям для того, чтобы дать возможность укрыться в травах, от более грозных обитателей воздуха, вроде, никем никогда не виданных, кроме нашего индейца, орлов. Но, глядя на сплоченную стаю и немалый размер этих монстров, мы сильно сомневались в том, что такое нападение, вообще, возможно — гуси просто отогнали бы такого орла прочь, каким бы громадным он не был. Выждав время, мы разом спустили тетивы луков… Я и Элина выбрали одну цель, и теперь она неподвижно лежала на быстро окрашивающейся кровью воде. Две птицы убили и братья. Стая кинулась из воды в заросли. Если бы они нас обнаружили, то схватка с волками могла бы показаться нам только цветочками! Но они, бестолково потоптавшись и не найдя своих обидчиков, опять бросились в воду, и, уже там, набирая скорость и тяжело махая крыльями, быстро унеслись вдаль, покинув этот берег. Если бы им пришло в голову исследовать заросли получше, нам бы не поздоровилось…

Провожая взглядом их полет, я с облегчением вздохнул… И — в который уже раз! — зарёкся впредь поступать столь необдуманно — следовало, хотя бы, приготовить какое ни будь убежище, на случай их нападения. Ната хладнокровно добила воздушного гиганта метким броском дротика — он раскроил птице голову, прекратив её мучения. Братья прикончили своих камнями — подойти ближе они не решились, а стрел жалели… Удар перепончатой лапы мог запросто отбросить смельчака на пару метров, не говоря о том, что последствия от него могли сталь фатальными. В самом деле, возле берега, ударяясь волнами прибоя о камни, валялись такие создания, что при ближайшем рассмотрении я вслух произнёс, что предпочту встретиться один на один с парочкой свирепых собак, чем с одной такой птичкой. Ната резонно заметила, что в свирепости, первые, пожалуй, будут все-таки похлеще…

Мясо птиц оказалось вполне съедобным, хоть и очень жёстким. По примеру братьев, мы изрубили нашу тушу в куски и подвесили коптиться на солнце, дополняя дымом от костра.

Старший из братьев, Чага — он так представился — поглаживая ладонью туго набитый живот, блаженно раскинулся на траве, подставляя лёгкому ветерку оголённый торс. Второй — Чер — посмеиваясь, принял из рук Элины чашку с отваром и, хлебнув, поведал нам одну историю, которой я тогда не придал значения, как оказалось, зря…

— … И тогда он начал всем говорить, что так жить больше нельзя. Мол, если нет на земле никакой власти, то есть та власть, против которой никто не посмеет выступить. А раз погибли все, кто эту власть олицетворял в прошлом, то он, Святоша, призван самим небом для того, чтобы своими устами доводить до не ведающих, слово Божие…

— Ну и что? Он ведь, священник? 3начит, пусть доводит свое слово! — Элина мотнула головой, распуская свои густые волосы по спине и плечам. Младший только вздохнул, смотря на это великолепие.