Осталось несколько, как Стопарь и его жена — Туча, ну там, ещё несколько женщин и мужчин — всех не помню. В посёлке, самый старый — это Док.

— А Карга?

— Ушла куда-то… И пропала.

— Но от него есть какой-то толк… Он лечит. А другие — просто ноют и без конца вспоминают прошлое… — вставил младший. — А что толку его вспоминать? Мне духи Совы безразличны, но он хоть не скулит, как многие.

Нет, если и выбирать между ним и монахом, то уж лучше индеец. Наш Сова хоть верит в то, что говорит…

На груди парня красовалось несколько сбитых когтей, а так же, свежих, волчьих. Видимо, он уже встречался с грозными хищниками долины. Тот заметил мой взгляд и дотронулся до самого большого клыка:

— … Убил одним из первых! Никогда раньше, не то, что на волка, на щенка руку не поднимал!

— Он меня спасал… — улыбнулась охотнику Шейла. — Я коренья искала, а волк подошел со спины… Чер его одним ножом достал!

Она легла рядом со старшим братом и положила ему голову на грудь. Мы обменялись молниеносными взглядами с Натой, теперь становилась понятной затаенная грусть парня…

— Мы в городе жили, — пояснил старший. — Об охоте и не слышали… Пока все не случилось.

— Я тоже, — без эмоций вставил я реплику. — А теперь не вспоминаю о нём.

— И правильно делаешь, — поддержал меня Чага. — Так спокойнее… Не нужно ломать себе голову над бессмысленными надеждами. Я вот, автомеханик был, а

Чер — учитель. А теперь он самый классный следопыт в долине — это и сам

Сова признал.

— А по мне, — Ната решительно поджала губы. — Так уж лучше так. Эта жизнь, хоть она и страшная, но она наша. Мы сами себе хозяева, сами решаем, куда пойти и кого слушать. Нет законов? Ну и пусть! Зачем они в степи? Никто не станет тебе указывать, что делать и как делать! А главное, сейчас сразу видно, кто есть кто, и что он из себя представляет. Тот же Сова! Он — мужчина! Воин! Охотник!

— Индеец, одним словом, — не удержавшись, съязвил Чага, посмеивающийся над запалом моей подруги.

Ната смерила его гневным взглядом:

— Пусть индеец! За его одеждой и повязкой на голове нет показухи ряженого!

Он куда менее дикарь, чем те, кто считал себя цивилизованным, и сам превратился в зверя, когда привычный им мир рухнул и заставил всех показать своё истинное лицо! Я знаю — наш друг всегда поможет и выручит! А такие, как Святоша, они рады только мутить головы отчаявшимся да слабым — им легче, когда за них всё решает пастырь! Только, как бы этот провожатый, не оказался козлом-провокатором, ведущим стадо на убой!

Младший брат одобрительно захлопал в ладоши:

— Браво, Ната! Сова ошибся с твоим именем — надо было назвать не Маленьким

Ветерком, а Бушующем Вихрем!

Она отмахнулась и села рядом со мной, обратно на своё место, с которого сорвалась в порыве… Элина погладила её по голове:

— Малыш ты наш… Нужно ли так нервничать из-за каких-то, споров? Святоша далеко, в посёлке. Мы — сами по себе. Сова — тоже… Не обращай ты внимания на них!

Ната тяжело вздохнула:

— Эх, Линка… Ты не понимаешь, рано или поздно, этот бывший священник не ограничиться одними спорами. Что-то подсказывает мне, что он захочет большего.

Я не стал говорить, что и сам предполагал подобное. Такие люди, как лже-монах, всегда стремились вначале увлечь души людей, а потом и их руки, и всегда в своих собственных целях. Но углубляться в эту тему не хотелось…

— Расскажите нам, что нового видели в прерии, как живут люди не только в поселке, но и на окраинах долины. Сова рассказывал мне, что есть несколько стойбищ, и в них живёт народа не меньше, чем возле скалистого озера!

— Да, — согласно промолвил Чага. — Живут. Я знаю поселение на самом краю болот. А индеец встречал охотников на лягушек, — он презрительно поморщился. — И дальше.

— И сколько их?

— А кто его знает? Говорил, будто на болотах несколько семей, в основном из тех, кто в первые дни решил остановиться там, не рискуя продолжать движение по рвам и трещинам в глубь долины. А потом привыкли… Лягушек ловить проще, чем настоящее мясо — они не могут укусить или лягнуть копытами. И мяса в этих жабах хватает — я что-то не видел голодных лиц.

— Наверное, — задумчиво произнесла Элина. — Раз там такие лягушки, то и комары и вся прочая нечисть, не меньше! Не хотела бы я там оставаться на ночь…

Чер лениво бросил в огонь пару веток и добавил:

— Что им там нравится, ума не приложу… Хотя, человек ведь ко всему привыкает. Кто-то — к лягушкам. А кто-то, как мы, — предпочитает настоящее мясо.

Подруги парней больше молчали, мы видели, что они оценивающе смотрели на

Элину, мало интересуясь нашим разговором. На Нату они вообще не обращали внимания, она, из-за своего роста, казалась им подростком…

— У вас молчаливые подруги…

Младший закусил губу, а Чага улыбнулся.