Ната, жалея о своей резкости, присела на корточки возле Элины и добавила:

— Я его жена… У меня никого нет, давно нет, ещё до всего этого… Он спас меня от смерти. Мы все время друг друга спасаем, так уж выходит, что я тоже научилась убивать… В том поселке есть мужчины, но их немного. И там… там плохо. Мы можем привести тебя к нам. Но, если вдруг, ты захочешь в будущем, отобрать его у меня — мне просто незачем будет жить. А тебе нужен будет мужчина — без этого нельзя…

Элина непонимающе посмотрела на нее и испуганно покачала головой:

— Какой мужчина? Нет! Нет! О чем вы? Ты не бойся! Я не стану между вами, и… мне никто не нужен! Я даже думать об этом не могу…

— Сейчас не можешь. А потом?

— Я ведь… Мне это не нужно. Я даже не знаю, что это такое…

Ната удивлённо подняла глаза. Я прикусил губу, с чуть заметной ухмылкой глядя на свою подругу. Богатое прошлое Наты даже и допустить не могло, что среди тех, кто может быть старше ее, кто-то остается невинным до такого возраста… Однако, она не была бы Натой, если бы не оставила за собой последнего слова:

— Ну… подумаешь! Всё ещё впереди…

Я вмешался:

— Хватит. Нам пора уходить отсюда, пока не появились трупоеды. Выбирать станешь потом — если мы успеем уйти… До заката надо найти подходящие деревья и взобраться на них. Желательно отойти от этой поляны, как можно дальше. Собирайтесь.

Девушки согласно кивнули и, исполняя мои указания, разошлись по разным сторонам площадки. Элина, превозмогая отвращение к этим подонкам и подавив в себе горечь утраты родного человека, собрала все ножи и железные орудия бандитов, касаясь их лишь кончиками пальцев, сложила в мешок. Она ходила по полянке как сомнамбула, все время спотыкалась. Ната разыскала и принесла все выпущенные нами стрелы, сурово поджимая губы. Я не спрашивал

— по окровавленным наконечникам и так было понятно, что ей пришлось делать для того, чтобы вынуть их из тел бандитов… Она собрала наши мешки, смотала верёвку и распределила груз между нами, большую часть оставив себе

— я, с хромой ногой и больным плечом, был ей не помощник. Осмотрев повязку на собаке, я кое-где её подправил и занялся собой. Рана на ноге кровоточила, не позволяя идти в более-менее быстром темпе, и мне приходилось опираться на чье-то копье. Остатки лука я повесил за спину, намереваясь починить его дома. Угар, тяжко вздыхая, уселся рядом, выражая своим взглядом понимание тяжести долгого, обратного пути. Я погладил его.

Пёс в ответ лизнул мне руку тёмно-красным шершавым языком и отвернулся. К нам подошла Ната…

— Всё готово. Выступаем?

— Да. А где…?

— Я здесь.

Элина подошла с другой стороны. Она несколько преобразилась: сбросила с себя все грязное тряпье, в котором была одета и достала из брошенных вещей другое — более чистое. Волосы она собрала в пучок на макушке, и теперь они длинным конским хвостом спадали по её спине, доставая середины бедер.

Талию она перетянула верёвкой, на манер Наты, и это подчеркнуло её худобу.

Мешковатые штаны были подвёрнуты до колен, освобождая моему взору крепкие лодыжки. Ступни у Элины были маленькие, обутые в самодельные тапочки, на манер наших мокасин. Она вымыла лицо в ледяной воде ручья и предстала теперь совсем не тем человеком, которого мы нашли час тому назад.

Удлинённые ярко-синие глаза, тонкий слегка заострённый нос, порозовевшие от перенесенного волнения, щёки и маленький рот с тонкими, чувственными губами, на очень чистом, без малейших изъянов, лице. Ната стрельнула по ней глазами и подхватила свой мешок.

— Пошли, — я поднялся, опираясь на палку. — Путь не близок.

Мы вышли на тропу. Впереди шла Ната, за ней — Элина, слегка отставая, затем я. Угар, прихрамывая и поскуливая, когда под лапу попадал камешек или ветка, что причиняло ему боль, плелся позади всех…

Спуск был намного тяжелее подъема. Мы, уже не хоронясь, как делали это раньше, направились прямиком к темнеющему неподалеку холму. На нем росли мощные деревья, на которых я рассчитывал провести весь оставшийся вечер и ночь. Иногда я останавливался, просматривая оставленный нами лес, пытаясь разглядеть — не мелькнёт ли где зловещая тень бурокрыса, или тот людоед, которому удалось скрыться с места схватки. Но всё было спокойно. В этих случаях, Ната тоже останавливалась и терпеливо поджидала меня, давая мне возможность заодно и отдохнуть. Так, чередуя продвижение с остановками, мы постепенно дошли до могучих деревьев. Начинало темнеть.

— Так не пойдет…

Ната, при звуках моего голоса, остановилась и сразу спросила:

— Да, мы не успеем. До подножия еще далеко. Что ты предлагаешь?

— На дерево. Вот, парочка, особо крупных. Если заберемся повыше — будем в безопасности!

— С темнотой придут крысы… Ты уверен, что они не умеют лазить по деревьям? Те, прежние — могли!

— Они не умеют… — тихо произнесла Элина. — Они такие большие, сейчас… Некоторые наши были убиты и съедены в первые дни, когда никто еще не знал, чего бояться… А мы спаслись на деревьях.