— Никто не вспоминает о мёртвом мясе, когда вокруг полно живого! Это верный способ привлечь к себе внимание, все поймут, что у вас в городе, действительно, есть склад!

Но я всё же решил взять с собой несколько банок, добавив к ним ещё и парочку банок с консервированным соком. Для пробы, мы вскрыли одну из оставшихся, не пропало ли? Наши опасения были беспочвенны. В постоянном слегка влажноватом и прохладном воздухе хранилища, ничего не испортилось.

Правда, почти все сроки хранения подобных консервов почти кончились, но мы рассчитывали на то, что не станем так долго их держать без употребления, а те, кто их увидят, не станут обращать на это внимания! Сова с иронией заметил:

— В этом вся сущность белого человека… Сплавить под шумок вещи, уже не годящиеся прежним владельцам. Да еще и под видом, чего-то, особо ценного!

Но индеец не станет тебе мешать.

— И правильно делает. На то и белые — чтобы краснокожий имел возможность хоть кого-то укорять. А если честно — ты, хоть и прав отчасти, но все же не совсем. Эти банки или одеяла ценны не сами по себе — но тем, что они символизируют. Это — как память о прошлых, куда более обеспеченных и цивилизованных днях. Но что до них моему краснокожему брату?..

Мы подарили Сове несколько десятков гвоздей — как оказалось, наиболее ценный товар, из тех, что ходили в долине по рукам. Из них изготавливали наконечники для стрел — не я один до того додумался. Пока еще никто не сумел придумать ничего более подходящего — хотя уже были попытки заменить железо костью или ракушками, собираемыми на отмели. Несмотря на возражения индейца, Ната вручила ему и несколько мотков ткани — для женщин. Сова только недовольно пробурчал себе под нос, но, под укоризненным взглядом

Маленького Ветерка стушевался и умолк. Хотя… может быть, сыграло свою роль и то, что его попросила принять подарок Элина. В дорогу собрались быстро. На этот раз нам не нужно было тащить с собой столько припасов.

Ната научилась готовить сушёное мясо по способу, показанному ей Диной и

Ясной Зорькой, и теперь у нас всегда был с собой запас этого удобного для походов продукта. Да и походные мешки, она называла их тревожными, были постоянно готовы и ждали нас возле выхода. За этим следила Элина, Ната, на правах старожила, поручила ей эту обязанность, и та выполняла её неукоснительно. Кроме того, после наступления тепла не было нужды таскать с собой и на себе громоздкую тёплую одежду. На ночь нам вполне хватало пары одеял, которых не признавал индеец, предпочитая, обходится шкурой перерожденной крысы — та и грела лучше и не промокала на влажной почве. Со временем я собирался тоже обзавестись подобной подстилкой. Лишь бедному

Угару жара доставляла некоторые неудобства, но он стоически их терпел или делал вид, что терпит. Его меховая шуба облезла клочьями, и Ната уже начинала сердиться на ни в чём не повинного пса, постоянно выметая из всех углов клочья чёрной, кучерявой шерсти. Её было уже так много, что мы заполнили ею одну из сшитых наволочек.

Вместе с индейцем мы очень быстро прошли и городские руины, и степи, отделяющие наше жилище от Каменных Исполинов. Сова поднырнул куда-то под камни, ужом пролез меж двух, почти сдвинутых вплотную массивных валунов — и через минуту уже стоял на вершине одного из них, делая пригласительный жест рукой. Как индеец сумел обнаружить этот, практически неприметный лаз

— это было выше нашего понимания… Но он существовал и через него мы вскоре вышли на ту сторону — прямо в прерии. Что и говорить, что на выходе, Сова еще раз был вознагражден нами за такой подарок — отверстие меж скал очень и очень упрощало нам жизнь! В посёлок пришли ко времени, когда солнце поднялось над вершинами деревьев. Позавтракали на ходу. Сова торопил — следовало прийти пораньше, чтобы иметь возможность и уйти — засветло. Кроме того, так поступали все охотники и бродяги, оставаться в поселке на ночь никто не решался, памятуя о нравах, там царящих… Узнав о том, что предшествовало появлению Элины в подвале, он сильно помрачнел…

— Говоришь, их было семеро? И вы больше никого не встречали? Таких еще не знали в долине… Док тебе правду рассказывал, мой брат — но такой правды никто не ожидал! Не было людоедов среди тех, кто остался среди живых! Мой брат великий воин — но я не вижу доказательств его подвига? Он должен был принести с собой скальпы убитых врагов!

Мы тактично промолчали — на такое нам просто бы не хватило духу… Сова больше не заикался о вольной жизни среди прерий — услышанного вполне хватило, чтобы заставить его самого задуматься о многом. Обогнув знакомые кустарники и деревья, мы вошли в посёлок. Там уже собралось нескольких десятков человек, которые при нашем появлении разразились приветственными криками. Я узнал Стопаря, Дока, Черепа и прочих, с кем мы познакомились в предыдущие разы, когда были здесь вместе с Натой.

Мои девушки смотрелись очень живописно. Ната была одета в сшитые ею и

Элиной плотно обтягивающие штаны, из окрашенного соком жёлтой травы покрывала, и безрукавку, из остатков той же ткани. Всё это, по примеру

Совы, они отделали бахромой. Ната, у которой после появления в подвале еще одной женщины, внезапно проявилась страсть к нарядам и украшениям, нашила на свой наряд бисер. На шее висели клыки убитого ею волка. Запястья рук украшали кожаные поручи, защищавшие её руки при стрельбе от ударов тетивы.