— Опыта? Мудрости? Ну, что ещё скажешь? Дар, лучше не надо, ты и так всё понимаешь прекрасно, так что не теряй времени.

— Давай, лучше ты.

Ната внимательно посмотрела на меня и не согласилась:

— Я — не могу. С тобой она и так помирится, а я — это разговор особый…

— Тогда — зачем ее брать?

— Чтобы ты не чувствовал себя негодяем. Если ты ее оставишь — то так и будет. А если я тебя стану принуждать к этому, ты меня возненавидишь. Иди к ней, Дар. Иди, и не будем больше спорить и выяснять отношений. Не время и не место.

Я спустился к продолжавшей понуро стоять девушке. Ната скрылась за кустами… Лина сделал шаг мне навстречу.

— Я не знаю…

— Ты выбрала?

— Я не знаю…

Она готова была разрыдаться… Мне пришлось снова ее взять за руки.

— Тебя никто не принуждает. Поживи с нами… уйдешь, когда захочешь. И, если захочешь…

Она с надрывом произнесла:

— Почему все так? Почему?

Я вновь обнял ее и прижал к себе.

— Потому, что наш подвал — единственное место, где тебе не угрожает опасность… быть убитой, или попасть в лапы этих сволочей. Но ты можешь предпочесть и иное.

— Что?

— Типи Белой Совы.

Мой голос на мгновение дрогнул. Элина почувствовала моё состояние и тихо сказала:

— А ты был бы против? Вижу, что да… Тогда, обними меня…

— Линка?

Я прижал ее к себе и, теряя голову, стал искать ее губы. Она не сделала попытки высвободиться, напротив, ещё крепче прижалась ко мне, позволяя моим губам, коснуться её нежной шеи…

— Вот и ответ…

— Линка!

Мы молчали, наполненные новыми ощущениями в отношениях между нами. В эти мгновения я даже позабыл, что мы не у себя дома, а в суровой и враждебной степи, где опасность и смерть может подстерегать повсюду. Я остро хотел сейчас же обладать девушкой…

— Дар!

Мы оба вздрогнули. Ната окликнула меня из-за зарослей кустарника, не делая попытку выглянуть и увидеть происходящее.

— Мне так стыдно…

— Она не сердится… на тебя. Стыдно должно быть мне.

— Я не хотела… Дар, я не хочу, чтобы ты думал, что я остаюсь из-за того, что мне у вас спокойно и легко. И что я позволила сейчас это, только потому, что боюсь уйти в неизвестность. Если ты так подумаешь — я уйду!

Вместо ответа, я снова прижал Элину к своей груди. Девушка опять увернулась от поцелуя в губы, предоставив мне довольствоваться своей незащищённой шейкой.

— Вы идёте?

Голос Наты был спокойный, но я уловил в нём немного грустные интонации…

— Да.

Я с сожалением оторвался от девушки и махнул рукой в направлении нашего движения:

— Пошли. Не стоит здесь долго останавливаться.

Мы поравнялись с Натой. Моя подруга с плохо скрываемым интересом посмотрела на меня и Элину, но ничего не стала комментировать, а лишь слегка закусила губу. Я пропустил Элину вперёд и зашагал рядом с ней:

— Ты…

— Обиделась? Нет. Я знала, что так будет.

Я только тяжело вздохнул, не представляя себе, что можно ответить на её слова. Но Нате мой ответ и не требовался. С присущей ей прямолинейностью, она заметила:

— Понравилось? Она красивая.

— Ната!

— Не надо, Дар. Не вини себя и не унижай… Ни себя, ни меня. Да и её тоже.

Всё естественно, и я бы удивилась, не случись этого никогда. А так, значит всё в порядке. Ты же мужчина, да ещё какой…

Она произнесла это с некоторой улыбкой, отчего её слова прозвучали несколько двусмысленно.

— Если хочешь, я скажу ей…

— Нет! — Ната повернулась ко мне и решительно сжала мою руку у запястья.
–

Нет! Не вздумай этого делать, ни за что! Ей там не прожить спокойно и дня!

Я несколько подивился такой бурной реакции, а Ната продолжила:

— Я тебя предупреждала, Дар. Ты не верил, вернее, не хотел верить… Как видишь, я была права. Теперь ты переспишь с ней, тогда мы, наконец-то, будем жить спокойно. Без недомолвок и без ссор.

— Их и не было…

— Но они могли начаться, ведь так? Я нисколько не ревную… Вру, конечно.

Ревную. Но — чуть-чуть. И я не хочу, чтобы вы делали это за моей спиной — это унизительно. А ты не имеешь права унижаться ни перед кем! Ты — мой вождь!

Я привлёк её к себе и поцеловал в горячие губы.

— Пойдём. Теперь Линка будет нас ждать.

Мы заторопились. Солнце начинало уходить за горизонт, и, если мы хотели переночевать в знакомых местах до наступления темноты, следовало ускорить шаг. До густого лога оставалось около десяти километров по извилистым тропам, проложенным среди трав крупными травоядными. Идти по ним было можно, но нелегко — они не предназначались для людей, и наши ноги вязли в жидкой грязи и торчащих повсюду стеблях.