Так Франциск ни от кого на светеС гордостью не отвращал лица:Божьи твари – все равны, как детиОдного Небесного Отца.И они к нему приходят сами,К людям позабыв вражду свою.Сердцем чист, он в дружбе со зверямиЖил, как первый человек в раю.
IV
Раз в пещере, в зимний холод, поздноНочью с молодым учеником,В Риво-Торто, над стремниной грознойОн сидел за тлеющим огнем.Все мертво. Над пеленою снежнойТолько звезды бледные дрожат.Отрока спросил учитель нежный:«Отчего ты грустен, милый брат?»– «О прости мне, отче! Я горююО семье. Я вспомнил мать родную,Братьев, маленьких сестер моих.Скучно мне, душа болит о них...»И Франциск с улыбкой состраданья,Не сказав ни слова, но спеша,Вышел поскорей из шалаша,Стал лепить из снега изваянья.Кончив, с торжествующим лицом,Он, смеясь, их обошел кругомИ воскликнул: «Где же ты, Руфино?Братец, люди снежные!.. Взгляни,Как блестят над белою равниной,Как тебя приветствуют они!»И Руфино вышел, грусти полный;Искрятся при свете звезд ночныхИзваянья, бледны и безмолвны;И Франциск указывал на них:«Вот – отец твой, мать, вот – сестры, братья...Что ж ты медлишь? Подойди скорей!Видишь, как им холодно, согрей,Поцелуй их, заключи в объятья!Но когда к груди прижмешь – в теплеИзваянья снежные растают,И умрут они, как умираютВсе, кого мы любим на земле.Не помогут ласки и лобзанья!И уйдут, уйдут они от нас,Исчезая каждый день и час,Словно снег от теплого дыханья!»
V
Сорок дней был пост в монастыре.По обету братья не вкушалиНи плодов, ни рыбы. На зареВстал Франциск. Еще монахи спали.Рядом с ним был в келье брат больной:Долгими постами изнуренный,Жаждою томясь, во сне поройОн шептал, видением смущенный:«Если б мог я жажду утолить,Под зеленой, свежей тенью сада,От янтарных гроздей винограда,Соком переполненных, вкусить!..»Бред его подслушав, к изголовьюПодошел Франциск: «Проснись, мой брат».И заботливей, чем мать, с любовьюОн ведет его тихонько в сад,Прямо к спелым гроздьям винограда.Но больной поднять не смеет взгляда;Ягоды под розовым лучом,Налитые соком золотистым,Под листом широким и росистымСветятся прозрачным янтарем.И Блаженный первый к ним склонился,Немощь плоти с братом разделил,Вместе с ним он от плода вкусил,Чтоб монах нарушить не стыдилсяСвой обет: «Не бойся прогневитьГоспода, – сказал Франциск, – чтоб душуБрата от страданий облегчить,Тысячи обетов я нарушу!На себя беру твой грех. ГотовДать ответ во всем: я знаю, Боже,Милосердье – для Тебя дорожеВсех молитв, обрядов и постов!»
VI
От служенья в мрачном, душном храмеВ сад порой Блаженный уходил.Там, под голубыми небесами,Целый день с улыбкой он следил,Как из сердца розы темно-алой,Из тюльпанов огненных пчелаСладкий, ароматный сок пила,И как солнце в ульях озарялоВосковые грани нежных сот,Где струился теплый, светлый мед.В их строенье мудрости так много,Что Франциск у пчелок золотых,Умных маленьких сестер своих,Познавать учился благость Бога.И когда в стыдливой красотеЛилии порой пред ним блистали,Дольние цветы напоминалиО Цветке Небесном, о Христе —Этой бледной, сладостной Лилее,Выросшей в долинах ГалилеиИ цветущей ныне в небесах.Тот цветок наполнил, умирая,Мир таким благоуханьем рая,Что проснулись мертвые в гробах.Так вселенная душе святогоКажется в гармонии своейСимволом Единого, Благого,Вечного, таящегося в ней.И зовет, зовет он всю природу,Бездны, горы, тучи, небеса,Землю, воздух и огонь, и воду —Слить в одну молитву голоса.Чувствуя душой прикосновеньеБесконечного, он весь горелИ любил, и, полный вдохновенья,Свой великий гимн пред Богом пел:
VII
«Тебе – хвала, Тебе – благодаренье,Тебя Единого мы будем прославлять,И недостойно ни одно твореньеТебя по имени назвать!Хвалите Вечного за все Его созданья:За брата моего, за Солнце, чье сиянье,Рождающее день —Одна лишь тень,О, Солнце солнц, о, мой Владыко, —Одна лишь тень —От Твоего невидимого лика!Да хвалит Господа сестра моя Луна, —И звезды, полные таинственной отрады,Твои небесные лампады,И благодатная ночная тишина!Да хвалит Господа и брат мой Ветр летучий,Не знающий оков, и грозовые тучи,И каждое дыханье черных бурь,И утренняя, нежная лазурь!Да хвалит Господа сестра моя Вода:Она – тиха, она – смиренна,И целомудренно чиста, и драгоценна!Да хвалит Господа мой брат Огонь – всегдаВеселый, бодрый, ясный,Товарищ мирного досуга и труда,Непобедимый и прекрасный!Да хвалит Господа и наша мать Земля:В ее родную грудь, во влажные поляБразды глубокие железный плуг врезает,А между тем она с любовью осыпаетСвоих детей кошницами плодов,Колосьев золотых и радужных цветов!Да хвалит Господа и Смерть, моя родная,Моя великая, могучая сестра!Для тех, кто шел стезей добра,Кто умер, радостно врагов своих прощая,Для тех уж смерти больше нет,И смерть – им жизнь, и тьма могилы – свет!Да хвалит Господа вселенная в смиренье:Тебе, о Солнце солнц, хвала и песнопенье!»
VIII
Над горами тихо пролетая,В красоте торжественной своейВся дрожит и блещет ночь немаяМириадами живых огней.В полусне недвижимый над безднойНа горах Альверно он стоял,Окруженный небом ночи звездной,Одинокий на вершине скал,И молился горячо. СветлелоПеред ним в полночной темноте,Словно в блеске солнца на Кресте,Бледное, страдальческое тело.Каплями из ран сочилась кровь,Алая, во мраке черной ночи.Долу лик склонен, закрыты очи,А в улыбке – все еще любовь.Он покорно, тихо умирает.И Блаженный к Богу своемуПоднял взор. От жалости к Нему,От любви душа изнемогает:«О как мало я Тебя любил,Как обидел! Это я, гвоздямиЧлены жалкие пронзив, убилМоего Спасителя грехами.Господи, я не могу смотретьНа Твои мученья! Дай мне тоже,Дай страдать с Тобою вместе, Боже,И с Тобою вместе умереть.Лучше пусть Христос меня осудит,Пусть отвергнет, – сердцу легче будет,Только бы не умер Он, храняКpoткий вид, исполненный смиренья...Боже, я не вынесу прощенья,Нет, не надо, не прощай меня!..»Но Спаситель открывает очи,На Франциска Он взглянул: в тот мигВзор такой любви из мрака ночиВ глубину души его проник,Что как будто в первый раз БлаженныйПонял, как Господь его любил,Понял, что за все грехи вселеннойУмирая, Он людей простил.И Христос к нему все ближе, ближе,Он – казалось – обнимал его,И Франциск шептал с мольбой: «Возьми же,Господи, возьми меня всего!»И почувствовал он те же муки,Как Распятый, боль он ощутил,Словно кто-нибудь гвоздями рукиИ ступени ног ему пронзил.Во Христа душой преобразившись,Вместе с Ним был распят на Кресте,Вместе с Ним страдал и, с Богом слившись,За людей он умер во Христе.К Небу громким голосом взывая,Он упал: «Тебе я жизнь мою,Отче, ныне в руки предаю!»А над ним, по-прежнему блистаяВ непонятной красоте своей,Вся дрожит и блещет ночь немаяМириадами живых огней...…………………………………Рано утром из окрестных келийБратья-иноки пришли за ним.Он лежал на скалах недвижим,И как будто от гвоздей алелиЯзвы на ногах, ладонях рук,На худом, прозрачно-бледном теле.В ужасе стояли все вокруг...………………………………….Но потом открыл он очи вновь.Взор его был полон тайн небесных,Несказанных, и сочилась кровьКаплями из ран глубоких, крестных...
IX
С этих пор страданья началисьТяжкого, смертельного недуга.Раз от всенощной, полны испуга,Бледные монахи собралисьИ смотрели на его мученья.И не в силах боли превозмочь,Полумертвый, истощив терпенье,Он метался и стонал всю ночь;Юный брат в порыве состраданья,Слыша бесконечные стенанья,Видя, что ничем нельзя помочь —«Господи, – воскликнул, – неужелиТак несправедливо и без целиТы казнишь избранников Твоих?»Услыхал больной и вдруг затих,На монаха поглядел он строго,И ответ раздался в тишине:«Брат, как смеешь ты судить во мнеМилосердье праведного Бога?»Встал Франциск от ложа и, с трудомОпустившись, ниц упал челом,Крепко всеми членами своимиТрепетными, слабыми, нагимиОн к земле припал и целовалЗемлю, руки к персям прижимал,Полный бесконечного смиренья:«О Создатель мой, благодарюЯ за всё, за все мои мученья!Об одном еще Тебя молю:Боль сильнее сделай, если надо, —Я перенесу ее, любя, —Потому что всё, что от Тебя,Даже муки – для меня отрада!Разве не у Господа в руках —Жизнь и смерть, и вся земная доля?О Твоя, Твоя да будет воля,Отче, на земле и в небесах!»
Х
Так великий дух в страданьях рос.И огнем любви неутолимойСердце чистое зажег Христос.Между тем, как дух неугасимоПред лицом Твоим горел, Господь, —Как свеча пред образом, – сгоралаОт болезни немощная плоть,Таяла, как воск, и умирала.
XI
Перед смертью он ослеп. МученьеКаждый день росло. Когда поройСтановилось легче, в сад больнойВыходил: одно лишь утешенье —На крыльце у двери посидеть,И на миг – измученное тело,Что, теряя силы, холодело,В теплых солнечных лучах согреть.Раз, когда в вечернем кротком светеОн дремал, монахи принеслиПару диких горлиц. Их нашлиВ поле. Бедные попались в сети.Чтоб вскормить могли они птенцов,Гнездышко под кровлей, над дверямиОн слепил из глины и сучковСлабыми, дрожащими руками.И веселью не было конца,Только что из первого яйцаВылупился птенчик, и неловкойОбнаженной маленькой головкойСкорлупу пробил... Раздался пискЖалобный... Благословил ФранцискГоспода за то, что, умирая,Видел, как рождалась молодаяЖизнь, и, свет еще сильней любя,Окруженный мраком в вечной ночи,К солнцу поднял он слепые очи,«Господи, благодарю Тебя!..»
ХII
Только плоти слабою преградойДух его, как тонкою стеной,Отделен от Бога. Он поройГоворил: «Мне ничего не надо,Хорошо и умереть, и жить!»Так Блаженный, землю покидая,Счастье высшее познал – любить,На любовь в ответ любовь встречая.Чтобы к Богу в мире отойти,В темную часовню под землеюОн велел себя перенести.Утешаясь бедностью святою,Ризы снял и лег на голый пол,И как в юности, когда, одеждыСняв с себя, от миpa он ушел, —Так теперь, исполненный надежды,Он с печатью смерти на челе,Все земное отдает землеИ свободе радуется: «Братья,Я хочу быть бедным и таким,Как родился – слабым и нагим,Кинуться Спасителю в объятья!..»Со свечами иноки стоят,И один открыл на аналоеИ читал Евангелье святое;В тишине слова любви звучат:«Дети, Я не долго с вами буду.Ныне вам Я новую МоюЗаповедь великую даю,И за то Я вечно в вас пребуду.Мир вам, дети! Как Я вас люблю,Так и вы друг друга возлюбите,Чтоб узнали все по той любви,Что вы заповедь Мою хранитеИ что вы ученики Мои.Я приду к вам вновь и успокою.Вы – во Мне, как Я – в Отце Моем,И вы будете одно со Мною,Как и Я – одно с Моим Отцом».Он вздохнул – и кончилось мученье:И, как будто задремав, поникГоловой на грудь в изнеможенье,И закрылись очи. Бледный лик —Все светлей, спокойней и прелестней...Как дитя – у матери в руках,Убаюканное тихой песней, —Он почил с улыбкой на устах.Незакатный свет пред ним сияет,В лоне Бога дух его исчез, —Так в лазури утренних небесБелокрылый лебедь утопает.
