Недавно рецензент довольно жёлчныйМне говорил: «Какая тьма певцовВ наш грубый век практических дельцов!Баллад, поэм, сонетов гул немолчныйСтоит кругом, как летом комаровУнылое жужжанье!..» В самом деле,Нам, наконец, поэты надоели.
II
Кто не рифмует?.. Целая гораСтихов нелепых. Нынче все – поэты:Военные, студенты, доктора,Телеграфисты, барышни, кадеты,Отцы семейств, юристы... Нам вчераВ редакцию товарищ прокурораПрислал тетрадь рифмованного вздора.
III
И все они лишь об одном поют:Как тяжело им жить на белом свете, —И все страдают, плачут, мир клянут,Бессильные, капризные, как дети,(Их пессимистами у нас зовут), —Повсюду жалобы: «искусство пало».Поэтов тьма – поэзии не стало.
IV
Нам скорбь приятна: все мы влюбленыВ свою печаль и собственным напевам,Слезам, тоске, всему, чем мы полны,Уж слишком много придаем цены —А жизнь для нас противна. Старым девамЛет под сорок прилична эта грусть...Но, Боже мой, мы знаем наизусть
V
Сердец разбитых стоны и признанья.Нам, наконец, чувствительная ложьИ Надсону плохие подражаньяНаскучили!.. Как Надсон ни хорош,А с ним одним недалеко уйдешь.Порой стихи у нас по форме дивны,Но все-таки мы слишком субъективны.
VI
О, кто найдет для музы новый путь,Кто сделает искусство не забавой,А подвигом, кто даст нам отдохнутьНа красоте спокойной, величавой,Кто в дряхлый мир сумеет жизнь вдохнуть,Кто воскресит твои живые струны,Наш царь, наш бог, учитель вечно юный,
VII
Счастливый Пушкин? Да, в ужасный векСумел ты быть свободным и счастливым.И ты страданья знал, каких вовекНе знали мы, но умер горделивымИ не роптал, – и, жалкий род калек,Тебе, гигант, дивимся мы с любовью, —Твоей спокойной мощи и здоровью.
VIII
Восторженным в стихах нетрудно быть,Но, забывая собственное горе,В гармонию печаль преобразить,В своей душе, как свод небесный – в море,Весь мир и всю природу отразить, —Вот цель поэтов, Богом вдохновенных,Что потрудней элегий современных
IX
И нашей модной «скорби мировой».В тебе, о Пушкин, счастье и покой;Ты примиряешь с жизнью, утоляяНам жажду сердца вечной красотой.Не как вино, а как вода живая,Не как духи, как аромат лесов —Святая прелесть пушкинских стихов.
Х
Но, впрочем, как бы ни были мы плохи,А надо жить: искусство – не игра.Мне кажется, что бросить нам пораЭлегий томных жалобные вздохи,Все эти пробы детского пера,Альбомные стишки для институток...Приняться бы за эпос – кроме шуток.
XI
О, светлого искусства торжество,Привить тебе, эпическая муза!Твои жрецы – титаны... НичегоНе может быть желанней твоегоСпокойного и верного союза.Пускай шумит лирический поток —Ты, эпос, тих и вечен, и глубок!
ХII
Но устарел в наш век вполне реальныйВолшебный миp классических поэм, —Восток, Эллада, розы и гарем,И красота природы идеальной, —Роскошных пальм тропический эдем,Халифы, демоны, монахи, феи —Во вкусе лорда Байрона затеи.
XIII
Нет, право, в современных городах,В театрах, фабриках, в толпе столичной,В шестиэтажных пасмурных домахИ даже в серых, дымных небесахЕсть многое, что так же поэтично,Как волны, степь и груды диких скал —Романтиков обычный арсенал.
XIV
В болезненном и сумрачном пейзажеБольшого города найдет поэт,Быть может, то, чего в природе нет:Есть красота в искусственном; и дажеСвет электричества, волшебный свет,Порою над столицею печальнойПрекраснее луны сентиментальной.
XV
У нас культуру многие бранят(Что, в сущности, остаток романтизма),Но иногда мне душу веселятЛокомотив иль царственный фрегатИзяществом стального механизма.А все ж родней мечтателям покаВосток и Рим, и средние века...
