Она тоже расплакалась. Мы обнялись и зарыдали, как трехлетние дети.

–  Не хочу, чтобы тебя посадили, - всхлипывала она.
– Хочу, чтобы ты жил с нами.

–  Тогда не говори никому, ладно? Обещаешь? Иди к себе в комнату и притворись, будто ничего не видела и не слышала.

Она печально кивнула.

–  Но если надо будет сказать правду, чтобы спасти Стива, я скажу, - предупредила она.
– Если врачам надо будет знать, кто его укусил, чтобы спасти ему жизнь, я не буду врать. Договорились?

–  Договорились, - согласился я.

Она пошла к двери, но посреди комнаты остановилась, вернулась назад и поцеловала меня в лоб.

–  Даррен, я тебя люблю, - сказала она.
– Но все равно только дурак мог притащить домой паучиху, и если Стив умрет, я буду считать, что виноват ты, - закончила она и с рыданиями выбежала из комнаты.

Я немного посидел рядом со Стивом, держа его за руку и умоляя очнуться. Но он по-прежнему даже не моргал. Наконец я понял, что ждать нечего, открыл окно (вроде как это с улицы что-то влетело и его укусило), глубоко вздохнул и бросился из комнаты, отчаянно вопя:

–  Мама! Мама!

Санитары «скорой помощи» спросили маму, нет ли у Стива диабета, не страдает ли он от эпилепсии. Она сказала, что не знает, но вряд ли. Они спросили об аллергии и еще о чем-то, но мама объяснила им, что она не мать Стива и понятия не имеет, чем он болел.

Я думал, мы поедем с ним на «скорой», но санитары сказали: места на всех не хватит. Они записали имя матери Стива и их телефон, попытались дозвониться, но ее не оказалось дома. Медсестра попросила маму поехать за ними в больницу и заполнить все документы, насколько сможет. Мама согласилась, и мы все трое пошли к машине. Папа еще не вернулся с работы, но мама позвонила ему на сотовый и все объяснила. Он сказал, что приедет прямо в больницу.

Поездка оказалась нелегкой. Я сидел на заднем сиденье и старался не смотреть Энни в глаза. Я должен был сказать правду, но боялся.

А хуже всего то, что я знал: если бы в коме лежал я, Стив бы сразу во всем признался.

–  Что там стряслось?
– спросила мама. Она старалась ехать как можно быстрее, но не нарушая правил, и не могла повернуться и посмотреть на меня. Это было хорошо: я не смог бы врать ей в глаза.

–  Не знаю, - сказал я.
– Мы болтали, потом я захотел в туалет и вышел. А когда вернулся…

–  Значит, ты ничего не видел?

–  Нет, - соврал я, чувствуя, как у меня горят уши.

–  Не понимаю; - пробормотала мама.
– Он был такой неподвижный и кожа синяя. Я сначала подумала: он умер.

–  Его, наверное, кто-то укусил, - встряла Энни.

Я чуть не толкнул ее локтем в бок, но в последнюю секунду решил, что она, наверное, помнит про обещание.

–  Укусил?
– удивилась мама.

–  У него на шее были следы, - сказала Энни.

–  Да, я их тоже заметила. Но, думаю, они тут ни при чем, крошка.

–  Почему? Что, если змея или… паук пробрался и укусил его… - Она поглядела на меня и слегка покраснела: вспомнила, что обещала не говорить.

–  Паук?
– Мама покачала головой.
– Что ты, детка, люди не впадают в кому от укуса паука, по крайней мере, в нашем климате.

–  Тогда что же с ним случилось?
– не унималась Энни.

–  Не знаю. Может, он съел что-нибудь не то. А может, это сердечный приступ.

–  У детей не бывает сердечных приступов.

–  Бывает. Очень редко, но бывает. Ладно, врачи разберутся, что с ним стряслось. Они в этом больше понимают, чем мы с вами.

Я первый раз оказался в больнице, поэтому, пока мама заполняла документы, решил осмотреться. Тут все было белое: белые стены, белый пол, белые халаты у врачей. Нельзя сказать, чтоб тут было шумно, и в то же время отовсюду доносились какие-то звуки: скрип кроватей, кашель, гул каких-то аппаратов, стук ножей, тихие голоса докторов.

Мы почти не разговаривали. Мама сказала, что Стива уже осмотрели, но так сразу поставить диагноз врачи не могут. Им нужно время подумать.

–  Кажется, они уверены, что все обойдется, - закончила мама.

Энни захотела пить, и мама отправила нас к автомату с напитками за углом. Пока я выискивал монетки, Энни огляделась, убедилась, что никого рядом нет, и поинтересовалась:

–  Когда ты им наконец скажешь?

–  Когда услышу их мнение. Пусть пока осмотрят его. Может, врачи сами догадаются, что это за яд и как вылечить Стива.

–  А если не догадаются?
– приставала Энни.

–  Тогда скажу, - пообещал я.

–  А что, если не успеешь и он уже умрет?
– тихо спросила она.