Я взяла конверт и продолжила свой путь к дому. Эльф постоял-постоял, провожая меня взглядом, а затем подхватил гитару и легкой походкой отправился восвояси.

Что тут можно сказать? Приглашение на бал только усилило мою грусть. На самом деле я ведь никому здесь не нужна, и предстоящий бал — это всего лишь жест вежливости со стороны короля Эльфира.

На душе было тяжело, но не это главное — под сердцем снова завозилось нехорошее предчувствие. Что-то должно было произойти, причем скоро. Но что?..

Потом вернулся Этьен, довольный, словно наевшийся сливок котяра. Парик сбился набок, могучий бюст тоже. В отличие от меня, у Агаты было превосходное настроение и, между прочим, подозрительно смазанная помада.

— Агнессочка, — проворковал Этьен, выгружая прямо на кровать десятки локтей шелка, — мы с Эвелиной так замечательно провели время! Да и королевский портной, он просто душечка — еще никто здесь не был с нами тек любезен! Я принес тебе отрез на платье, вот этот, лиловый, а вот этот, алый, Эвелина предложила выбрать мне.

— Ты же в нем будешь как большая морковка, — сердито отозвалась я, — или как гигантский помидор.

Счастливый вид Этьена заставлял еще больше думать о собственных невзгодах.

— Ничего подобного! — взвился он, — Эвелина сказала, что красный — это цвет страсти!

— Да-да, очень вовремя, мой дорогой. Не прошло и полудня, как я слушала серенады — которые, между прочим, исполнял твой поклонник! Самое время становиться страстной дамой, не находишь?

— Да ты просто завидуешь! — фыркнул Этьен и, сграбастав в охапку рулон алого шелка, обиженно удалился.

А я, поразмыслив, пришла к выводу что — да. Немного завидую.

Вечер подкрался незаметно.

Если до полудня время текло величавой равнинной рекой, то после обеда оно уподобилось бурному горному потоку. Только, кажется, мы отобедали — и вот уже солнце плавает в клубничном желе, румяня весенний лес и рисуя на земле длинные тени.

— Этьен, — позвала я. Он продолжал дуться на меня и умильно глазеть на купленный отрез шелка.

Это, конечно, было нечто новое — раньше такими глазами Этьен смотрел исключительно на свежайшую свиную отбивную с жареным луком и зеленью.

— Не обижайся. Я и правда тебе немного завидую, — честно призналась я, — ты даже не представляешь, как ужасно осознавать, что тебя возьмут замуж через сто три года, а до этого придется как заколдованной принцессе просидеть в темно-розовой спальне с призраком из шкафа!

— Ты правда думаешь, что я буду выглядеть кошмарным помидором? — плаксиво поинтересовался он. Оказалось, выпорхнувшие у меня едкие слова намертво засели в этьеновой голове.

— Что ты, что ты! — я испуганно замахала руками, — если уж Эвелина подобрала тебе этот цвет, то ты будешь выглядеть в нем просто восхитительно! Но если уж совсем откровенно, мне кажется, что тебе бы куда больше подошел глубокий синий, а этот отрез… Может, его лучше подарить Эвелине? Красный удивительно хорошо сочетается с каштановыми кудрями и смуглой кожей…

Этьен тяжело вздохнул и заморгал на меня по-коровьи добрыми глазами.

— Наверное, ты права, Агнессочка. Это я деревенский лопух и ничего не смыслю в моде!

Еще с пол часа мы утешали друг друга, потом все-таки решили отдать алый шелк Эвелине, а для Агаты добыть синего бархата, который идет всем рыжим и светлокожим дамам. Затем, когда подошло время отправляться спать, Этьен как-то застенчиво пробормотал, что хочет эту ночь провести на веранде, подальше от призрачной девушки.

Я согласилась — но, конечно же, не потому, что имела виды на призрачного эльфийского юношу. Скорее я имела виды на тайный ход, ведущий в королевский дворец.

На том и порешили. Этьен удалился в свою новую спальню, а я заперлась изнутри на щеколду и приступила к сборам.

Итак — черные облегающие штаны, черная куртка с капюшоном. На талию — пояс с ножнами, где дремлет, дожидаясь своего часа, кинжал. К поясу же я прикрепила плетеный кошелек с набором отмычек. Я ими никогда в жизни не пользовалась и потому немного переживала по поводу предстоящих экспериментов.

Последним штрихом к моему шпионскому облачению стали мягкие сапожки, которые оказались как раз по ноге — словно противная леди Вьенн заранее была осведомлена, какого размера мои ступни.

Ну, вот и все. Пора. На Светлый лес опустилось покрывало ночи, выкатилась ущербная луна, разбросав по земле серебристые лоскуты и тронув деревья невесомой вуалью. В сердце кольнула привычная тоска, вернулось желание взмыть вверх, в прохладное темное небо, и лететь, лететь…

Впрочем, довольно несбыточных мечтаний. Я решительно взяла лампу, проверила уровень масла и шагнула к шкафу — оставалось надеяться на то, что мне не придется столкнуться с неведомой леди в узком коридоре.

Лаз открылся легко, как и в прошлый раз; в лицо повеяло сыростью и унынием заброшенного и всеми забытого места.