«Наверняка специально для дворцовых замков», — я мрачно разложила отмычки по покрывалу, — «что ж, этой ночью я из королевской невесты превращусь в коварную лазутчицу. Знать бы еще, что искать!»

Мимолетный взгляд на шкаф с потайной дверью — и я досадливо поморщилась. Наверное, леди Вьенн следовало пожаловаться на ночную гостью. Вдруг это и была убийца?

За окном кто-то осторожно тронул струны, и я с легкой завистью подумала — вот ведь, развлекаются люди (тьфу, эльфы!). А моя доля — очень незавидна, если рассуждать здраво. Ведь я никогда не мечтала ни о чем подобном, все, о чем я просила Всевышнего — это тихое женское счастье, любящий муж, потрескивание огня в камине и детский лепет.

Прозвучали первые аккорды, исполненные такой всеобъемлющей скорби, что я невольно зашмыгала носом. Ну, не повезло мне с замужеством, что тут поделаешь? И вдруг…

Мое сердце выполнило кульбит и сладко забилось.

Кто-то… Пел под моим окном, аккомпанируя себе на гитаре, и чудесный голос птицей взлетал к зеленеющим кронам.

Но кем мог быть этот таинственный певец?

Каюсь, в тот миг я отчего-то подумала про Альберта. Вспомнились его выразительные голубые глаза, твердая линия подбородка с чрезвычайно привлекательной легкой небритостью, льняные волосы, ниспадающие до плеч. Мое сердце заколотилось в удвоенном темпе и я, бледнея, высунулась в окно.

К сожалению, мне не было видно гостя — но, кажется, он притаился во-он за тем дубом. Наверняка стоял, прислонившись спиной к теплому стволу и пел, пел… И все это так походило на сладкий сон!

Я, боясь спугнуть иллюзию, на цыпочках добралась до двери и выскользнула из дома. Может быть, это и есть любовь — когда неистово бьется сердце, то замирая, то пускаясь галопом, когда чуть-чуть кружится голова, а мир вокруг кажется сверкающим, словно отражение солнца в каплях росы?

… Хм. Но — Альберт? Он же все-таки оборотень. Не слишком ли для Агнессы Рой де Лив?..

«Заткнись!» — прошипела я своей не в меру разумной половине, — «через сто три года тебе уже не захочется слушать серенады!»

Я почти пересекла поляну перед домом, когда гитара издала последний полувздох-полустон и умолкла. Таинственный певец ждал меня, прислонившись к широкому, в три обхвата, стволу.

Боясь вздохнуть, я сделала шажок… Еще один… И еще…

А затем меня подхватили чьи-то сильные руки.

Наверное, так и выглядит любовь; наверное, так она должна выглядеть. Но в тот неповторимый, волшебный миг, когда мои руки обвили шею моего поклонника, он издал разочарованный возглас.

— Леди Агнесса!

И сурово поставил меня на землю, да так, что зубы клацнули.

— Леди Агнесса, — учтиво повторил эльф, чье ухо выглядело все еще припухшим, — прошу прощения… А что, Агаты разве нет?

Я пожалела о том, что земля не могла сей же миг разверзнуться у меня под ногами. Чувствуя, что цветом лица становлюсь похожей на свеклу, я растерянно смотрела на голубоглазого и златокудрого воздыхателя — совершенно не зная, что сказать и что делать дальше.

Эльф, похоже, был смущен не меньше: кончик второго уха, выглядывающий из-под волос, начал стремительно наливаться румянцем.

— Ох, — сказал он, — приношу глубочайшие, самые глубочайшие извинения, какие только могут быть. Только не говорите ничего его светлейшеству, иначе не миновать мне высылки из королевства!

— Вы так хорошо пели, — только и выдохнула я, — мне подумалось, что…

И побрела прочь, понимая, что только круглая идиотка могла придумать себе влюбленного Альберта.

— Погодите, леди Агнесса! — неслось вслед, — погодите! Я…

Он догнал меня и, преданно глядя в глаза, протянул конверт нежно-зеленого цвета.

— Что это? — я подозрительно уставилась на изящную руку эльфа, словно конверт мог в любую минуту обратиться змеей.

— Приглашение, — побагровев, признался он, — я, видите ли… я, собственно… По делу пришел.

— Да? И что же это за дело такое? — мрачно поинтересовалась я, — совращение моей доброй служанки?

— Ну что вы, леди Агнесса, — затараторило дитя светлого леса, — гитара — это я так, для приятности… А это приглашение на завтрашний бал в честь вашей помолвки.

— Замечательно.