С первой затяжкой кольнуло сердце, со вто рой съежило лопатку и окатило тело холодным потом. Вадим удивленно посмотрел на сигаре ту, зажатую в левой руке, и захотел выбросить ее, дымящуюся ровными и красивыми кольца ми, в горшок, но рука его не послушалась, по висла вялой тряпкой, как несвежее полотенце в ванной.

Шум вокруг и палящее солнце стали таять, в уши поползла вата. Она набилась душно в голову и сильно надавила на глаза. Испугавшись, Вадим вздохнул глубоко-глубоко, но выдохнуть уже не успел – боль дернула волной его тело, сжала горло и убила.

Шестилетний Виталик уцепился за поручни и, скользнув вверх, ловко выпрыгнул из бассейна за мячиком, подкатившимся к ногам толстого дядьки, неловко припавшего боком к спинке пляжного кресла. Виталик стремительно подхватил мяч, пока тот не закончил свой бег, и повернулся, чтобы закинуть его в бассейн. Выпрямляясь, он задел спиной ногу дядьки, и тот неожиданно повалился на бок тяжелым кулем.

– Мама! Тут дядя упал! – закричал Виталик, бросаясь на другую сторону бассейна. – Смо три!

Галина оторвалась от книги и посмотрела туда, куда показывал пальцем сын.

– Стой тут, Виталик, – строго наказала она и направилась к мужчине, лежащему боком на шезлонге с неестественно вывернутой рукой, под которой валялась на плитках дымящаяся сигарета.

Она наклонилась и, заметив мертвенную синеву его лица, тихонько позвала:

– Мужчина-а-а! У вас что-то болит?

Не получив ответа, Галина коснулась его ноги и сразу поняла, что мужчина мертв, хотя раньше ей никогда не приходилось сталкиваться с трупами.

– Мам, он пьяный, да? – закричал Виталик издалека.

– Да, сынок, пьяный. Пойдем на пляж. – Она повесила на плечико сына полотенце и вручила ему книгу и пакет. – Беги, место нам займи! Я сейчас.

Галина подошла к бару и сказала подошедшему к ней бармену:

– Там мужчина умер. Позовите когонибудь.

Бармен вопросительно вздернул брови.

– Dead man (покойник – англ.). Там, – ти хо сказала Галина, качнула головой в сторону тела у бассейна и пошла на пляж, не оглядыва ясь.

Выйдя из автобуса, остановившегося перед отелем, я сначала замечаю у входа полицейскую машину, а потом, у служебных ворот, машину Метина. Я уже готова запаниковать, решая, что полиция тут по нашу с Бебеком душу – ведь мы с ним нелегалы, – но тут ко мне подходит Ильхам.

– Быстров умер, – тихо говорит он и по ворачивается к высыпавшим из автобуса тури стам. – Добро пожаловать! Проходите на ресепшен, ваш багаж сейчас принесут.

Втроем мы быстро, быстрее, чем обычно, расселяем новую группу и, не дожидаясь возвращения недовольных туристов, скрываемся в офисе.

– Что случилось? – нетерпеливо спрашиваю я Ильхама.

– Сердце. Умер возле бассейна. Позавтракал, присел покурить и…

– Его уже увезли? А жена?

– Не знаю я, где его жена! – вдруг раздражается Ильхам. – Туристы уже достали! Всем надо знать что и как! Отдыхайте, блин!

– Dead show, – бормочет Бебек, перебирая бумаги на чужом столе.

– Что?

– Да это мы на курсах смеялись. Драгович рассказывала о том, что делать, если умер турист, а кто-то придумал: лишний турист – это go show, недостающий турист – no show, мертвый турист – dead show. Тогда мы смеялись, а сейчас как-то не очень смешно.

– Ну и что делать, если умер турист?

– Бумаги оформлять, гроб заказывать. А гроб должен быть в деревянном ящике, чтобы все было похоже на багаж.

– Это все офис делает. Нам ничего не надо, – устало говорит Ильхам, – только любопытным на вопросы отвечать.

– А у тебя уже было такое раньше? – спрашиваю я.

– Да, три года назад. Тогда проблемы со страховкой были – туристы пьяные, полезли вдвоем в один парашют на парасейлинге [21] . Но в этот раз, по-моему, все понятно.

– Ильхам-бей, – в дверь просовывается голова новой девочки с ресепшена, – Метин-бей спрашивает, где гиды. Сказать?

– Конечно, сказать! Это туристам говорить не обязательно, а начальнику нашему надо! – сердито восклицает Ильхам и добавляет на русском, покачивая головой: – В каком селе ее нашли?

Следом за девочкой с ресепшена появляется Метин. Он входит быстро, пожимает нам по очереди руки, заглядывает в глаза:

– Как дела? Все нормально?

– Ну-у-у, – тянет Ильхам. – Да, нормально.