– Понятно. Слушайте, этот турист… как его фамилия? Быстров? Он как? Пил много, как се бя вел?

Ильхам с Бебеком поворачиваются в мою сторону, ожидая ответа от меня.

– Нет вроде. Не больше других, – пожимаю я плечами.

– Так, ну все ясно. Мы его послезавтра отправим, жену тоже. Хорошо, что он утром умер, половину бумаг сегодня успеем сделать.

Я опускаю взгляд на пол. Бедный Быстров. Метин тем временем задает следующий вопрос, раскрыв обтянутый кожей блокнот:

– Да, кто у вас тут кино про «Арейон» снимает? Как его фамилия, когда улетает?

– Лысенко. Десятого утренним рейсом, – тут же докладывает Ильхам. Он всегда все помнит.

– Дашь мне потом еще номер его паспорта… на всякий случай, – говорит Метин, записав фамилию, и захлопывает блокнот. – Завтра сдаете деньги, не забыли?

– А что они с этим Лысенко делать будут? – спрашивает Бебек, когда за Метином закрывается дверь.

Ильхам опирается спиной о косяк и устало трет лоб:

– Потрахают ему мозги на вылете, чтобы расхотелось лезть к «Арейону». Для профилак тики. Хотя уверен, что суд он в любом случае не выиграет, до него и дело не дойдет. Ладно, я в лобби пошел.

О том, что умер ее муж, Оксане сообщил гид. Он позвонил в номер около восьми и попросил ее спуститься на ресепшен, добавив что речь идет о ее муже. Она торопливо оделась, почистила зубы и поспешила вниз, еще не чуя беды, а лишь желая узнать, куда подевался не ночевавший в номере Вадим, который к тому же не отвечал на ее звонки.

Гид сообщил, зачем он позвал ее, сразу после того, как поздоровался.

– Ваш муж умер, – сказал он. – Вам надо пойти сейчас в кабинет врача и подтвердить, что это он.

– Значит, вы не уверены, что это он?

– Уверены. Это нужно для полиции, – вздохнул гид и кивнул в сторону медицинского кабинета, мимо которого она быстро прошла всего минуту назад.

Они вошли без стука. Гид просто толкнул дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. В кабинете толпились люди, неожиданно много людей, как показалось Оксане: толстенькая светловолосая медсестра, мужчины в темно-синей форме – наверное, полицейские – и мужчины без формы. Тело лежало на кушетке, накрытое простыней.

«Зачем их всегда накрывают? Кино какое-то», – подумала Оксана раздраженно.

К ней приблизился невысокий мужчина в легких очках с металлической оправой. Он тихо, едва слышно заговорил, разводя руками. Оксана уставилась на его тонкие бледные губы, не понимая ни слова.

– Что? – сипло спросила она и перевела взгляд на кушетку.

– Надо подписать документы. Послезавтра мы отправим тело в Москву, – сказал мужчина.

– А вдруг это не мой муж?

Мужчина повернулся к медсестре, та ступила к кушетке и откинула торопливо простыню, взявшись за самый ее кончик. Боясь подойти ближе, Оксана вытянула шею и посмотрела на лицо. Лицо Вадима.

«Что же у него щетина такая седая? Как у старика. И кадык такой острый. Острый кадык. Острый кадык… – забились, застучали слова о ее виски. – У Вадика ос-с-стрый кадык».

Потом она сидела на мягком стуле, кажется уже в другом кабинете, без Вадика, и, крепко сжимая в руках невесть откуда взявшуюся бумажную салфетку, кивала в такт словам тонкогубого мужчины. Тот говорил что-то про страховку, а Оксана думала, что надо позвонить Игорю и попросить его приехать, разобраться – непонятно же ничего.

– Вот вещи вашего мужа. То, что у него было в кармане. – Мужчина протянул ей телефон и бумажник Вадима. – Пока из отеля, пожалуйста, не уезжайте, – сказал мужчина и, встав, распахнул перед ней дверь.

Оксана медленно вышла из кабинета, ведя пальцами по стене, и обнаружила себя в атриуме. Подняв голову, она посмотрела на дверь своего номера на третьем этаже и, испугавшись вдруг комнаты, разбросанных в ней вещей Вадима, медленно опустилась на скамейку. Посмотрела на телефон в руке – три пропущенных вызова, – подумала: «Мои, наверное» – и отключила его, не проверяя. Раскрыла бумажник, в который никогда раньше не заглядывала: турецкие купюры смяты, перемешаны с долларами и евро, визитки, кредитки… Захлопнула его легким шлепком.

«Значит, вот так это происходит… Но поче му нет слез? Все стало каким-то ватным».

Ильхам оказался прав. Сегодняшняя наша отсидка в лобби посвящена смерти Быстрова – о ней хотят узнать из первых рук чуть ли не все туристы, как старые, так и новые. Развлечение почище анимации. Редкое событие. Будет о чем рассказать друзьям дома.

А второй по популярности вопрос сегодня: «Почему не работает кондиционер?»

– В отеле центральный кондиционер, его включают вечером. Днем он работает как вентилятор, – честно сообщаю я усевшейся передо мной негодующей женщине, похожей на бухгалтера.