Но м-ръ Винкель уже не слушалъ боле этого великолпнаго панегирика своему другу. Соскочивъ со стны, онъ бросился прямо къ ногамъ миссъ Арабеллы и сталъ изливать передъ нею свои страстныя чувства съ такимъ краснорчіемъ, которое могло быть достойно даже самого м-ра Пикквика.

Между тмъ, какъ вс эти событія происходили на открытомъ воздух, одинъ пожилой джентльменъ ученой профессіи сидлъ въ своей библіотек за два или за три дома и писалъ философскій трактатъ, промачивая по временамъ свое горло стаканомъ кларета изъ объемистой бутылки, стоявшей подл него на толстомъ фоліант. Терзаемый мукой головоломной работы, пожилой джентльменъ посматривалъ время отъ времени то на коверъ, то на потолокъ, то на стны и, когда ни коверъ, ни потолокъ, ни стнные обои не могли оснить вдохновеніемъ его отуманеннаго мозга, ученый мужъ считалъ необходимымъ выставлять свою голову изъ открытаго окна.

Собирая такимъ образомъ свои разсянныя мысли, пожилой джентльменъ уже давно смотрлъ на окружающій мракъ, какъ вдругъ вниманіе его обратилось на блестящую струю свта, появившуюся въ воздух въ незначительномъ разстояніи отъ его жилища. Мгновенно свтъ исчезъ; но черезъ нсколько времени, феноменъ повторился снова, не однажды или дважды, но нсколько разъ сряду. Ученый мужъ положилъ перо и началъ размышлять, какими естественными причинами можетъ быть объяснено явленіе этого рода.

Это не метеоръ: блестящая точка слишкомъ низка для метеора. Не свтлякъ: слишкомъ высока. Никакъ нельзя сказать, что это ignis Fatuus, или свтоноска, или фейерверкъ. Что-жъ это такое? какой-нибудь необыкновенный и чудесный феноменъ природы, еще неизслдованный досел ни однимъ естествоиспытателемъ. Нтъ сомннія, ему первому суждено было открыть это явленіе, и онъ обезсмертитъ свое имя, если внесетъ его въ лтописи науки. Преисполненный этими мыслями, натуръ-философъ схватилъ опять свое перо и записалъ на скорую руку годъ, мсяцъ, день, часъ, минуту и секунду, когда онъ первый разъ увидлъ необыкновенное явленіе, сопровождавшееся такими-то, такими-то и такими-то признаками. Все это впослдствіе должно было послужить матеріаломъ для огромнаго трактата въ пять томовъ in-quarto, исполненнаго великихъ изслдованій и глубочайшихъ соображеній, которымъ предполагалось удивить и озадачить всхъ мудрецовъ въ подлунномъ мір.

Погруженный въ созерцаніе своего будущаго величія и славы, натуръ-философъ облокотился съ большимъ комфортомъ на спинку своихъ креселъ. Таинственный свтъ изливался еще съ большимъ великолпіемъ чмъ прежде, перепархивая съ одной точки на другую по разнымъ направленіямъ глухого переулка и вращаясь, повидимому, въ такой-же эксцентрической орбит, какъ кометы.

Ученый мужъ былъ холостякъ. За неимніемъ жены, которой можно было бы сообщить результаты своихъ наблюденій, онъ позвонилъ слугу.

— Проффль, — сказалъ ученый джентльменъ, — въ воздух совершаются ныншнюю ночь какія то необыкновенныя явленія. — Видли-ли вы это? — сказалъ онъ, указывая изъ окна на свтящуюся точку, которая въ эту минуту появилась опять.

— Да, сэръ, я видлъ.

— Что вы объ этомъ думаете, сэръ?

— Что я объ этомъ думаю, сэръ, объ этомъ то-есть?

— Да. Вы родились и выросли въ деревн. Что вы можете сказать въ объясненіе этого блуждающаго свта?

Ученый джентльменъ съ улыбкой взглянулъ на своего слугу, какъ будто желая предварить, что онъ ничего не смыслитъ въ этихъ вещахъ. Проффль призадумался.

— Это должно быть воры, сэръ, — сказалъ онъ, наконецъ.

— Вы глупы; можете убираться въ кухню, — сказалъ ученый джентльменъ.

— Покорно васъ благодарю, сэръ, — сказалъ Проффль. — И ушелъ.

— Легко однакожъ можетъ статься, — подумалъ ученый джентльменъ, что предположеніе дурака Проффля получитъ нкоторое значеніе и силу, если не опровергнуть его въ самомъ начал.

Тревожимый этой мыслью, философъ надлъ шляпу и быстро побжалъ въ садъ, чтобъ обслдовать знаменитый феноменъ на самомъ мст его появленія.

Минуты за дв до выхода ученаго мужа, м-ръ Пикквикъ съ неимоврною скоростью бросился изъ переулка въ садъ и сообщилъ фальшивую тревогу, будто въ переулк собираются толпы народа. Услышавъ эту оглушительную всть, м-ръ Винкель быстро перепрыгнулъ черезъ стну, a миссъ Арабелла побжала къ своему дому. Мери заперла калитку, и наши искатели приключеній стремительно бросились въ переулокъ въ ту самую минуту, когда ученый джентльменъ отпиралъ калитку своего сада.

— Ну, господа, теперь надобно держать ухо востро, шепнулъ Самуэль, который, разумется, бжалъ впереди всхъ. — Выставьте фонарь, м-ръ Пикквикъ.

Когда выставленный фонарь освтилъ пространство, Самуэль увидлъ почти передъ своимъ носомъ фигуру какого-то человка весьма подозрительной наружности и, не говоря дурного слова, ударилъ его по голов, отчего ученый джентльменъ (то былъ онъ) отпрянулъ назадъ и прислонился спиною къ садовой стн. Совершивъ этотъ подвигъ съ великой ловкостью и быстротою, Самуэль взвалилъ себ на спину м-ра Пикквика, и послдовалъ по переулку за м-ромъ Винкелемъ съ такою скоростью, которая, принимая въ соображеніе тяжелый грузъ на его спин, могла казаться истинно изумительною.

— Отдохнули ли вы, сэръ? — спросилъ Самуэль, когда они достигли до конца переулка.

— Отдохнулъ; спасибо, мой другъ, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ.

— Въ такомъ случа, дайте немножко вздохнуть и мн,- сказалъ м-ръ Уэллеръ, поставивъ на ноги своего господина. — Бгите между нами, сэръ. Теперь близехонько.

Ободренный такимъ образомъ, м-ръ Пикквикъ поспшилъ сдлать лучшее употребленіе изъ своихъ ногъ, и можно вывести положительное заключеніе, что сапоги великаго человка равнялись на этотъ разъ, по своей быстрот, превосходнымъ самоходамъ.

Карета стояла уже давно, лошади отдохнули, дорога была гладка, кучеръ не дремалъ. Искатели приключеній подлетли къ подъзду "Зеленого куста", прежде чмъ м-ръ Пикквикъ усплъ отдышаться.

— Экспедиція кончена молодецки, я надюсь, — сказалъ Самуэль, помогая своему господину выйти изъ кареты. — Не стойте здсь на открытомъ воздух посл такихъ изнурительныхъ трудовъ. — Прошу извинить, сэръ, — продолжалъ Самуэль, высаживая м-ра Винкеля, — дла ваши обстоять благополучно, если не ошибаюсь?