М-ръ Винкель съ жаромъ схватилъ руку своего друга и шепнулъ ему на ухо.

— Все хорошо, Самуэль; прекрасно!

М-ръ Уэллеръ, въ знакъ совершеннаго пониманія, ударилъ себя по носу, улыбнулся, подмигнулъ и принялся, съ веселымъ духомъ, закрывать подножки экипажа.

Натуръ-философъ между тмъ написалъ, черезъ нсколько времени, превосходный трактатъ, исполненный великой учености и глубочайшихъ соображеній. Онъ доказалъ неоспоримыми фактами, что "эти летучіе огни, возвышавшіеся на полтора фута отъ поверхности земли, были произведены дйствіемъ электричества, и это между прочимъ явствовало изъ того, что онъ, ученый мужъ, при выход изъ калитки, внезапно получилъ электрическій ударъ, оглушившій его по крайней мр на четверть часа". Онъ сообщилъ свою диссертацію достопочтеннымъ сочленамъ разныхъ ученыхъ обществъ, которые, вс вообще и каждый порознь, признали въ немъ несомннное присутствіе всеобъемлющей силы таланта. М-ръ Пикквикъ, какъ президентъ и основатель знаменитаго клуба, тоже получилъ экземпляръ этого сочиненія.

Въ остальное время, назначенное м-ромъ Пикквикомъ для проведенія въ Бат, не случилось боле никакихъ замчательныхъ событій. Пикквикисты пили минеральную воду, предпринимали за городъ увеселительныя поздки и вообще вели жизнь, сообразную съ правилами строгой гигіены. Между тмъ, засданія въ суд начались. Къ концу первой ихъ недли м-ръ Пикквикъ и его друзья должны были возвратиться въ Лондонъ, и великій человкъ, сопровождаемый своимъ слугою, отправился прямо на свою прежнюю квартиру въ гостиниц "Коршуна и Джорджа".

На третье утро посл ихъ прибытія, въ ту пору, когда часы въ Сити, взятые отдльно, пробили девять разъ, и взятые собирательно, прогудли около девятисотъ разъ, м-ръ Самуэль Уэллеръ посл завтрака гулялъ съ большимъ комфортомъ по широкому двору "Коршуна и Джорджа". Въ это время y воротъ гостиницы остановился весьма затйливый экипажъ, изъ котораго, бросивъ возжи толстому человку, сидвшему сзади, выпрыгнулъ съ великимъ проворствомъ какой-то странный джентльменъ, созданный какъ будто нарочно для этого экипажа.

Экипажъ былъ не то, чтобъ джигъ, и совсмъ не то, что стенгопъ. Былъ онъ вовсе не то, что обыкновенно называютъ собачьей телжкой, и не то, что слыветъ подъ энергическимъ названіемъ гильотиннаго кабріолета; при всемъ томъ, онъ чуднымъ образомъ совмщалъ въ себ характеръ всхъ этихъ машинъ. Его кузовъ блисталъ свжей желтой краской, оглобли и колеса лоснились черной; кучеръ сидлъ на мягкихъ подушкахъ, возвышавшихся фута на два отъ перилъ. Гндой конь былъ довольно статенъ; но видъ его, тмъ не мене, былъ дерзокъ и оскорбительно нахаленъ, какъ y цпной собаки, и это удивительнымъ образомъ согласовалось съ общимъ характеромъ экипажа и его владльца.

Владлецъ былъ джентльменъ лтъ сорока, съ черными какъ смоль волосами и предлинными усами такого же цвта. Одтъ онъ былъ франтовски, и разныя ювелирныя вещицы огромнаго размра сіяли какъ на его пальцахъ, такъ и на груди. Черный байковый сюртукъ фантастическаго фасона достигалъ y него до самыхъ пятокъ. При выход изъ экипажа, онъ засунулъ свою лвую руку въ одинъ изъ кармановъ этого сюртука, между тмъ какъ правая рука вытащила изъ другого кармана ярко-блестящій шелковый платокъ, которымъ онъ весьма искусно смахнулъ дв или три пылинки съ своихъ лакированныхъ сапогъ. Затмъ, скомкавъ платокъ въ своей рук, джентльменъ поправилъ шляпу, пріободрился, крякнулъ и молодцевато выступилъ на широкій дворъ.

Отъ вниманія Самуэля не ускользнуло, что въ то время, когда джентльменъ выходилъ изъ экипажа, другой мужчина, одтый весьма скудно и неопрятно, въ сромъ сюртук безъ многихъ пуговицъ, посмотрлъ съ какимъ-то особеннымъ любопытствомъ на ворота и потомъ остановился какъ вкопанный на двор. Не предвидя ничего добраго отъ этого визита, м-ръ Уэллеръ остановился передъ крыльцомъ и загородилъ дорогу франтовски одтому джентльмену.

— Ну, посторонитесь-ка, любезный, — сказалъ джентльменъ, толкнувъ довольно неучтиво м-ра Уэллера.

— A чего угодно вашей милости? — отвчалъ Самуэль, отражая толчокъ энергическимъ движеніемъ своего локтя.

— Нтъ, братъ, съ нами этакъ не шутятъ, — отвчалъ владлецъ байковаго сюртука, возвышая постепенно свой голосъ. — Эй, Смаучъ!

— Что такое, сэръ? — промычалъ брюзгливымъ тономъ мужчина въ оборванномъ сюртук, успвшій въ продолженіе этого разговора пододвинуться на нсколько шаговъ.

— Да вотъ этотъ молодой человкъ вздумалъ грубіянить, — сказалъ принципалъ, давая другой толчокъ Самуэлю.

— Мы его уймемъ, — промычалъ Смаучъ, отпихнувъ весьма неучтиво Самуэля.

Этотъ послдній толчокъ, сдланный опытной рукою м-ра Смауча, произвелъ ожидаемое дйствіе. Между тмъ, какъ Самуэль, отражая нападеніе, старался пригвоздить къ стн туловище неучтиваго незнакомца, принципалъ его, очистивъ дорогу, пробрался въ буфетъ, куда, посл непродолжительной возни съ м-ромъ Смаучемъ, послдовалъ за нимъ и м-ръ Уэллеръ.

— Доброе утро, моя милая, — сказалъ принципалъ, обращаясь къ молодой двушк за буфетомъ съ ботанибейскою ловкостью и любезностью жителей Южнаго Валлиса;- въ какомъ здсь нумер квартируетъ м-ръ Пикквикъ?