Да, она знала. Отчасти именно поэтому ее так тянуло к нему, тянуло с самого начала – за его наплевательское отношение ко всему тому, что давило на нее, клонило к земле. Хотя сейчас все было по-другому. Сейчас ее уже ничто не отягощало. Она была свободна и… ну, она не знала, что еще могла сказать ценного о новой себе, но в ней хватало решимости выяснить это. Так почему бы не сделать это прямо сейчас?

Она подошла к нему вплотную и провела пальцем по значку у него на груди.

– Сейчас ты не похож на плохого парня.

– Потому что теперь я не плохой парень. Я – власть и закон. – Он окинул ее долгим взглядом, и Рокси, к своему удивлению, заметила в его глазах сожаление. Ладонь его сомкнулась вокруг ее запястья. Пальцы его были такими теплыми. Он медленно отвел ее руку.

Рокси не могла отвести, взгляда от его серых глаз – смесь серебра и сланца с голубыми крапинками.

– Ник, я…

– Нет, Рокси, не надо. – Он отпустил ее руку и отступил на шаг. Вид у него был несчастный. Не дав ей ничего сказать, он развернулся и направился к своей машине. – Я, пожалуй, вернусь в офис. Надеюсь, твоя мама скоро поправится.

Вот так, как тогда. Он уходил.

Черт, так не пойдет! Рокси сделала шаг к нему:

– Ник?

Он замер, взявшись за ручку дверцы машины. Глаза его потемнели.

– Да? – Мозг ее лихорадочно заработал.

– Ты не мог бы… оставить у меня дефибриллятор? Нa случай если у нас закончится ледяная вода?

В глазах Ника мелькнуло удивление, потонувшее в низком, приятного тембра смехе. В уголках его глаз пролегли лучистые морщинки. От этой его улыбки сердце ее забилось в ускоренном темпе. Ей всегда нравилось, как он смеется.

И, не давая себе времени на раздумья, Рокси шагнула к нему, закинула руку Нику за шею и прижалась губами к его губам.

И в ту секунду, как губы их встретились, тот огонь, что продолжал тлеть все эти годы, вдруг превратился в ревущий пожар. Внезапно новый Ник стал Ником прежним, жарким и пылким, требовательным и неукротимо страстным. Он прижал ее к себе так, что она сразу почувствовала его эрекцию.

Она провела рукой по его волосам, ладони его скользнули вниз, он сжал ее ягодицы, и дрожь наслаждения пронзила ее.

Где-то далеко хлопнула дверь, и этот звук привел его в чувство. Что он делает, черт возьми? Одно прикосновение Рокси, и он снова стал безумно влюбленным девятнадцатилетним парнишкой. Он забыл, как сильно Рокси могла его возбуждать.

Ник подавил стон, стремясь обрести контроль над ситуацией. Дышал он часто и хрипло. Черт, он уже не тот отчаянный импульсивный мальчишка. Теперь он взрослый мужчина, наделенный ответственностью. Он научился ценить жизнь. Ему ни к чему идти на поводу у своего либидо всякий раз, как оно заявляет о себе. Пора загнать волка назад в клетку.

Он взял себя в руки и отпустил ее, отступил. Тело его мучительно ныло, требуя логического завершения.

Рокси уронила руки и поежилась.

– Bay.

– Да, вау. – Он не мог заставить себя не смотреть на ее губы. Нежные и розовые, они словно напрашивались на поцелуи.

Она улыбнулась. Щеки ее раскраснелись.

– Совсем как в старые времена.

Едва ли какие-то другие слова могли быстрее привести его в чувство. Все действительно было как в старые времена. Тогда он играл с огнем, и сейчас ему грозила та же участь.

Она смотрела на него с озорной улыбкой.

– Но на этот раз неуправляемый ребенок не ты, а я. – Рокси протянула руку и медленно повела по застежке его рубашки. У Ника пересохло во рту. Вот сейчас очень кстати было бы применить хлопушку – чтобы оглушить и приструнить разыгравшееся либидо.

Как раз в тот момент, как рука ее достигла его ремня, Ник выдохнул.

– Нет, – мрачно заявил он. – Рокси, мне надо идти.

Ее голубые глаза расширились от удивления.

– Прямо сейчас?

– Мне нужно возвращаться в офис.

– Разве ты не можешь задержаться на часик? Мы могли бы вспомнить старое.

– У меня работа.

Она улыбнулась ему улыбкой искусительницы:

– Но это не значит, что ты не можешь иногда поцеловаться с женщиной.

– Я не могу целоваться с тобой, – твердо заявил он.

– Почему? – раздраженно спросила она. – Я теперь уже не замужем.

– Дело совершенно не в этом. – Дело в его способности, вернее, в его неспособности себя контролировать, мыслить трезво и принимать взвешенные решения. И еще в том, как грудь Рокси прижималась к его груди, как сережка в ее пупке шаловливо подмигивала ему из просвета между топом и шортами.