Между тмъ условія между м-съ Чиккъ и Ричардсъ, при содйствіи миссъ Токсъ, были заключены, и Ричардсъ съ большими церемоніями, какъ будто давали ей орденъ, получила маленькаго Домби, передавъ въ то же время, посл многихъ слезъ и поцлуевъ, своего ребенка Джемим. Потомъ принесли вина, чтобы развеселить печальныхъ гостей.

— Не хотите ли рюмку вина, сэръ? — сказала миссъ Токсъ, когда вошелъ Тудль.

— Благодарствую, сударыня, — отвчалъ кочегаръ, — почему же нтъ? Выпить можно, когда подносятъ.

— Не правда ли, вамъ очень пріятно оставить свою милую жену въ такомъ почтенномъ дом? — продолжала миссъ Токсъ, лукаво прищуривая глаза и кивая головой въ его сторону.

— Вовсе нтъ, сударыня, — отвчалъ Тудль, — мн пріятне было бы увезти ее назадъ.

При этомъ Полли заплакала навзрыдъ. М-съ Чиккъ, по женскому инстинкту, поняла, что такая неумренная печаль можетъ сдлаться вредною для маленькаго Домби, и немедленно поспшила на выручку.

— О чемъ тужить, моя милая? — сказала она. — Вашъ ребенокъ вырастетъ безъ горя и безъ нужды подъ надзором тетушки Джемимы, и вы здсь будете совершенно счастливы. Что длать? Безъ горя на этомъ свт ничего не бываетъ; надо владть собою. Не сняли ли съ васъ мрку, Ричардсъ, для траурнаго платья?

— Сняли, сударыня, — рыдая отвчала Полли.

— A платье будетъ чудесное, — продолжала м-съ Чиккъ, — эта мадамъ шьетъ и для меня. Безподобная матерія!

— Вы будете такъ хороши, — прибавила миссъ Токсъ, — что и мужъ васъ не узнаетъ: не правда ли, сэръ?

— Неправда, — угрюмо возразилъ Тудль, — я угадаю ее везд и во всемъ.

Ясно, кочегаръ отъ рукъ отбивался.

— Что касается до кушанья, Ричардсъ, — сказала м-съ Чиккъ, — самыя лучшія блюда будутъ въ вашемъ распоряженіи. Вы сами станете заказывать обдъ, и все, чего ни захотите, мигомь для васъ приготовятъ.

— О, разумется! — сказала миссъ Токсъ, усердно поддерживая подругу. — И пива она можетъ также пить сколько душ угодно. Не правда ли, Луиза?

— Конечно, конечно, — отвчала м-съ Чиккъ такимъ же тономъ. — Только вамъ нужно будетъ, моя милая, немножко воздержаться отъ зелени.

— И еще, можетъ быть, отъ соленаго, — подхватила миссъ Токсъ.

— A кром зелени и соленаго, — продолжала Луиза, — вы будете получать все, что хотите, безъ всякаго ограниченія.

— Вы знаете, разумется, — сказала миссъ Токсъ, — что она горячо любитъ своего собствеинаго ребенка, и вы, я уврена, Луиза, не станете ее бранить за это?

— О, безъ сомннія! — благосклонно отвчала м-съ Чиккъ.

— Но ей, конечно, — продолжала миссъ Токсъ, — нужно обратить все вниманіе, всю заботливость на своего маленькаго воспитанника. Она должна считать величайшимъ счастьемъ, что этртъ херувимчикъ, такъ тсно связанный съ высшимъ обществомъ, будетъ на ея глазахъ расцвтать съ каждымь днемъ. Не правда ли, Луиза?

— Безъ всякаго сомннія! — сказала м-съ Чиккъ. — Вы видите, душа моя, она ужъ совершенно успокоилась и думаетъ только, какъ бы съ веселымъ сердцемъ и улыбкой проститься со своей сестрицей Джемимой, съ дтками и съ честнымъ мужемъ. Не такъ ли, моя милая?

— Ну, да, — вскричала миссъ Токсъ, — видно по глазамъ, что ей хочется проститься.

Бдная Полли съ отчаяніемъ въ душ обняла всхъ членовъ семейства и потомъ хотла скрыться въ своей комнат, чтобы избжать горестной разлуки съ дтьми. Но хитрость не удалась: младшій сынъ, угадывая намреніе матери, ухватился за ея платье и побжалъ вмст съ ней, между тмъ какъ старшій, прозванный въ семейств котломъ, въ воспоминаніе паровой машины, забилъ ногами яростную тревогу, и его примру послдовали прочіе члены семейства.

Нсколько апельсиновъ и мелкихъ денегъ усмирили маленькихъ Тудлей, и семейство немедленно отправилось домой въ наемной карет, дожидавшейся y подъзда. Дти, подъ надзоромъ Джемимы, стали y окна и бросали оттуда апельсины и деньги. Самъ м-ръ Тудль расположился на запяткахъ, считая этотъ родъ зды удобне всхъ другихъ.

Когда похороны покойной леди были окончены къ совершенному удовольствію гробовщика и вообще всхъ сосдей, очень взыскательныхъ на этотъ счетъ и готовыхъ обижаться за всякія упущенія при такихъ церемоніяхъ, различные члены въ хозяйствеиномъ департамент м-ра Домби заняли свои мста по домашнему управленію. С_е_й м_а_л_ы_й м_і_р_ъ — увы! — какъ и большой, отличался похвальною способностью скоро забывать своихъ мертвецовъ. Когда кухарка сказала, что покойница — вчная ей память! — была очень тихаго характера, a ключница прибавила, что таковъ есть общій жребій всхъ человковъ; когда буфетчикъ сказалъ: "кго бы могъ это подумать!", a горничная съ лакеемъ проговорили, что имъ все это мерещится какъ будто во сн; тогда назидательный предметъ совершенно истощился, и вс единодушно ршили, что траурное платье слишкомъ скоро износилось.

Что касается до кормилицы Ричардсъ, заключенной наверху въ качеств почетной плнницы, заря новой ея жизни, казалось, разсвтала холодно и угрюмо. Огромный домъ м-ра Домби стоялъ на тнистой сторон высокой, темной и во всхъ отношеніяхъ модной улицы между Портлендской площадью и Брайэнстонскимъ скверомъ. Это былъ угольный домъ, занятый внизу погребами съ желзными ршетками и кривыми дверями, искоса поглядывающими на мусорныя ямы, печальный домъ съ круглыми флигелями назади, содержащими цлый рядъ парадныхъ комнатъ, обращенныхъ на дворъ, устланный щебнемъ, гд торчали два тощихъ дерева съ почернвшими пнями и втвями, съ закоптлыми листьями, которые немилосердно трещали при малйшемъ дуновеніи втра. Лтнее солнце появлялось на улиц только во время завтрака вмст съ водовозами, ветошниками, починщиками старыхъ зонтиковъ, цвточниками и продавцами стнныхъ часовъ, возвщавшими о своемъ появленіи звонкой трелью колокольчика. Но скоро дневное свтило исчезало, a за нимъ выступали на сцену бродячія труппы музыкантовъ, шарманщики съ куклами и обезьянами, продавцы блыхъ мышей, a иногда, для довершенія спектакля, появлялся балагуръ, промышлявшій ежами. Въ сумерки, когда вся эта компанія съ дневной добычей убиралась во свояси, выходили къ воротамъ лакеи, если господа ихъ обдали не дома, и фонарщикъ, по заведенному обычаю, употреблялъ суетныя усилія освтить улицу газомъ.