– Ты о девушке, которую дважды видел в лесу? Я заметила ее сегодня утром, под окном, когда только проснулась. Смогла с ней поговорить. Она не опасна для нас, не беспокойся.

– Но ты не будешь отрицать факта, что она следит за нами? Ведь не просто так она теперь таскается вслед.

– Не спорю, так и есть.

– Рассказать не хочешь? – ровно поинтересовался я, видя, что она не склонна продолжать объяснения.

– Я дала ей слово никому ничего не рассказывать.

– Что за чушь?! – возмутился Проповедник, изнывающий от любопытства. – Какое к чертям собачьим слово?! Ведьмы не держат слова, это противоестественно их темной натуре! Да и обещать что-то душам… Людвиг, скажи своей…

– Отстань, – беззлобно бросил я ему, зная, что если Гертруда что-то пообещала, то уже не отступится. – Раз девчонка не опасна, мне нет никакого дела до нее и женских секретов.

– Женщины – сосуд Дьявола! – презрительно сказал старый пеликан.

– Надо думать, ты в этом вопросе мало что понимаешь и к сосуду никогда не припадал, – тут же вспылила колдунья.

Проповедник ответил богохульством и неприличным жестом. Просто душка. Гера скрипнула зубами, но оставила его нападки без внимания, тогда он решил поставить финальную точку в споре, произнеся замогильным, пророческим тоном:

– Мое предчувствие, которое никогда не ошибается, говорит мне о том, что мы еще схлопочем неприятностей от этой души.

С учетом того, что предчувствие Проповедника ошибалось по двадцать раз на дню, никто не обратил внимания на его предсказание.

– Сколько мы уже идем? – спросила Гертруда, когда вымерший тракт начал петлять меж рябиновых рощ.

– Часа полтора, – ответил я. – Может, два. Туман постепенно расходится, уже позднее утро.

– Клянусь святым Андреем, я в жизни столько не путешествовал, сколько после смерти, – пожаловался Проповедник, шагающий по противоположной стороне дороги.

– Никогда не поздно посмотреть мир, – отозвалась Гертруда.

– Мне, признаться честно, он порядком надоел, когда я был еще жив. А о том, как он мне опротивел после смерти, я и говорить не хочу, ведьма. Бесконечные дороги, города, деревни, кони и экипажи сводят меня с ума. Из года в год Людвиг колесит по странам, и мне приходится таскаться за ним.

– Я тебя разве заставляю? – возмутился я. – Ты сам напросился в компанию. Чего теперь жалуешься?

– Между прочим, я спас тебе жизнь, – осклабился он. – Так что теперь тебе придется слушать мои жалобы ежедневно.

– Как будто раньше я занимался чем-то другим. Пугало и то лучше тебя. Оно хотя бы молчит.

Он оттянул пальцем воротничок сутаны, врезавшийся ему в шею:

– Кстати, как раз хотел поинтересоваться – где его носит?

– Оно насытилось кровью, так что какое-то время его не ждите, – ответила вместо меня Гертруда. – Скорее всего, дрыхнет там, где ты его нашел, Людвиг. В оболочке огородного пугала.

– Оно вернется, – уверенно сказал я. – Я уже не раз мог в этом убедиться. Меня больше заботит то, что мы до сих пор на территории Бьюргона. А герцог Элиас – младший брат короля, и пропажа души, скорее всего, должна была всполошить всю семейку.

– Я все это знаю, Синеглазый. Патрули на трактах, соглядатаи в городах. Если они будут действовать быстро, то мы совсем скоро станем главными врагами королевства, и на нас начнется полноценная охота. Скорее всего, они подключат еще и Орден.

– Позовите Пугало! – театрально возвысил голос Проповедник. – Оно пропустит все веселье! Кстати, ты же ведьма, в конце концов. Сделай что-нибудь. Измените себе внешность или там… сотвори невидимость и летающую карету. Или награди всех преследователей поносом, чтобы им было не до вас!

– Отрадно знать, что ты столь высокого мнения обо мне, – иронично отозвалась Гера. – Проклятие поноса мой самый коронный фокус.

Проповедник понял, что над ним издеваются, и заявил:

– Чтобы черти взяли это бесполезное колдовство. Какой от него тогда прок, если нельзя делать самые простые вещи? Одни сплошные неприятности и закономерный итог – пыточная в инквизиции, а потом и костерок.

Ветер разогнал туман, открыв дорогу, далекую стену мрачного Кайзервальда, уже давно превратившуюся в черную полосу на горизонте, и черные фигурки всадников, скачущих по полю.

Я выругался, рванул ремень висящего за спиной арбалета. Тройка конных стремительно приближалась.

– Кажется, это за нами, – совершенно спокойно сказала Гертруда. – До рощи мы не добежим. Нас достанут раньше.

– Напусти на них тех отвратительных червяков! – посоветовал Проповедник.

– От них не будет никакого толка, когда среди тех, кто к нам приближается, есть такой сильный колдун, – еще более спокойно ответила она. – Его светлость, собственной персоной.

Второй отряд всадников, состоящий всего из четверых человек, выехал из-под прикрытия рябиновой рощи, отрезая нам путь к бегству, хотя в этом и не было никакой нужды.