Лёнька дико посмотрел наверх.

— Не мешай, придурок! — крикнул Ворон и продолжал листать учебник. — А вот это, смотри-ка, рыцарь! И стихи! Лёнь, ты помнишь, как ты со мною познакомился?! Я сидел в такой дурацкой клетке. А Платонова была лягушкой! А потом ты этому козлу Лембистору так врезал — гром пошёл на весь Сидмур! Лёнь, ну не дурачь меня, давай всё вспоминай! А как мы с тобой и с Добрыней в поход ходили! Да вот он, паразит, стоит сам лично!

Лёнька взглянул на своих товарищей и испугался:

— Что с ними?!

— С ними всё в порядке, Лёня! — успокоил его ворон. — Сказка кончилась и они вернулись в прежний вид. Вот на Костике его любимые родные гриндера! Вот он, сердешный, в своей куртке мается в такую-то жару! А вот Федюня, глядь: никакой он не поповский сын, никакой не опиум народа, а очень даже интеллигентный мальчик!

— Во брешет! — удивился тот.

Сверху шлёпнулся ещё один пирог и снова разлетелся.

— А самовар не пролезает! — продудел в лазейку кот. — Федька, подставляй свой шлем, сейчас налью какавы!

— Да что нам твоя какава! — закричал ему Вещун. — Мы вот сейчас все вместе перенесёмся к Гонде или к Фифендре! Там уж, наверно, заждались все! Лёнь, давай-ка сочини стишок. Задание такое — типа ты желаешь снова стать самим собой. А заодно уж всех нас перенеси в замок на горе. Ты помнишь, как он называется? Правильно: Зоряна!

Лёнька вдруг судорожно вздохнул и схватился за лицо. Его тело окуталось дрожащим воздухом, изменило очертания, потом утонуло в потоках голубого света и исчезло.

— Вот те раз. — растерянно сказал Вещун.

Он возник внезапно в новом месте. Волшебник и валькирия резко обернулись и бросились к нему.

— Лён, наконец-то!

— Они меня называли немного по-другому.

— Это ничего, пройдёт!

Он оказался под высоким дубом, таким огромным, словно он древен, как сама земля. Поодаль на поляне веселились дети. Старая Кривельда помахала ему своей клюкой. Ещё дальше шумел листвою лес. Как давно он не видел этого леса! Последний раз это было осенью, когда они отправлялись с Фифендрой на Кудовай! Вон там Дёркино болото! С ним связаны весёлые приключения за поисками печатки! А вон там речка! В ней живут русалки! А вон там…

Лён бросился к дубу и ловко вскарабкался по лесенке. Миновал второй этаж, спугнув по дороге две рожицы в окошке. Потом перешёл на следующий ярус и так добрался до высоких веток. Дриада показала ему язык.

— Гомоня! — позвал Лён и тут же услышал радостное уханье в ответ.

Седой филин выбрался из своего дупла. Они обнялись.

— Как там твоя учительница истории? — спросил с гулким смехом Филипп Эрастович.

— Ушла на пенсию. — успокоил его Лён. — Теперь у нас другая.

Снизу раздался свист.

— Пойдём, посмотрим, что там. — сказал филин и расправил крылья.

Внизу был Долбер. Нахлопав друг дружку по плечам, они с хохотом вспоминали приключения в Сидмуре.

— Ты что не по-нашему одет? — спросил Долбер.

Лён удивился и осмотрел свой вид. На нём снова был чёрный свитер и чёрные брюки. У пояса пристёгнут меч. На ногах шикарные высокие сапоги с затейливой шнуровкой и с серебряными клёпками. Кажется, от Гедрикса.

— А где Гонда? — вспомнил Лён.

— Отправился за твоими товарищами.

— Я их бросил!

— В общем, да. Но, сказка пройдена, остались лишь детали. Гонда их вернёт.

— Обратно в лагерь?

— Конечно, нет. Их же пригласили на Селембрис. Они почётные гости. Оба держались, как герои. А это требует награды.

Костян с Федюном не сразу обрели дар речи. Едва сойдя с лунных коней, они закачались при виде дуба. Но, Ворон с Вавилой их быстро закружили, заболтали и потащили смотреть достопримечательности. Долбер увязался следом, а за ним и Лён. До вечера они лазали по дубу снаружи и внутри. Купались в речке. Костян гонялся за русалками. Федюн учил дриад плести корзины. Объедались пирогами. Самовар кипел не переставая. У всей школы начались внеплановые каникулы. Прилетели ведьмы с лысой горки посмотреть на нового волшебника.

— Теперь так и живёшь здесь? — спросил у Долбера Лён.

— Ага. Так и живу. — ответил тот. — Никому я больше не нужен. Одной Фифендре только.

Прошло пять дней. Все насытились впечатлениями. Восторги поутихли. Ни Федька, ни Костян не беспокоились о возвращении домой — они словно забыли о том, что жили в другом мире. И почему-то им никто не напоминал об этом. Ни Фифендры, ни Гонды не было видать. Только Вавила сидел под дубом и блаженно жмурился на солнышко. Все были счастливы, и лишь Вещун отчего-то всё время недоволен.