- Невкусно? Они сдуру сюда кокосовой стружки насыпали.

 - Я о деньгах, - уточнила я.

 - Что удивительного? Хотя это очень неприятно. Я потеряла солидную сумму. Баксы часто подделывают. Вот, блин, скотина рыжая!

 Последнюю фразу вдова произнесла с такой неприкрытой злобой, что у меня заломило в висках.

 - Урод конопатый, - выпалила Света, внезапно осеклась и более спокойно добавила: - Не люблю выглядеть лохушкой.

 - Ты получила стольник на сдачу?
– вкрадчиво поинтересовалась я.

 - Я уже говорила, - огрызнулась вдова.

 Она вновь спохватилась и постаралась загладить свою грубость:

 - Извини, мне жалко денег и неприятно быть объектом обмана.

 - Торговец дал тебе одну купюру?
– не умолкала я.

 - Да, - подтвердила вдова, - не особо новую. Фальшивка не первый день была в обращении, но попалась с ней я. Мне фатально не повезло.

 - Как же ты расплачивалась?
– погасив улыбку, спросила я.

 Светлана отодвинула вазочку.

 - В смысле?

 - Какую сумму дала лоточнику?

 Света сдвинула брови:

 - Сотняшку.

 Я вытащила из пластиковой вазочки салфетку.

 - Лучше иметь при себе мелочь.

 - Сама так подумала, - кивнула вдова, - но я порылась в кошельке, а там одни «Бенджамины Франклины», пришлось отдать крупную бумажку.

 Я изобразила из себя дурочку:

 - Вообще-то непонятно.

 - Господи, что еще?
– раздраженно спросила Света.

 Я вытерла липкие пальцы салфеткой.

 - Многое. Например, если ты расплатилась сотняшкой, то как получила такую же купюру от уличного кондитера?

 Маркова раскашлялась.

 - Ну... элементарно. Взяла кулек с рахат-лукумом... проще некуда.

 - Вручила продавцу сотню и получила на сдачу ту же сумму?
– ухмыльнулась я.
– Это странно, не находишь?

 Глаза Светланы забегали, как вспугнутые тараканы.

 - Я перепутала! У меня были другие деньги.

 Я решила не выпускать добычу из когтей.

 - Какие? Купюра в двести вашингтонских тугриков?

 - Точно!
– ляпнула Света.

 Тут я не выдержала и засмеялась.

 - Дорогая, ее не существует. Но даже если предположить на секунду, что ты обладала уникальной, единственной в мире бумажкой, то лоточнику следовало при виде нее удивиться. Думаю, он не захотел бы принять странную ассигнацию. Хватит фантазировать, вернемся к реальности. Где ты раздобыла фальшивку? Если у тебя есть в запасе еще поддельные купюры, лучше сожги их по-тихому, иначе неприятностей не оберешься.

 - Я ее получила на сдачу, - пролепетала Светлана и начала чесать ухо.

 - Где твои красивые серьги?
– удивилась я.

 Маркова отреагировала на мои слова весьма странно:

 - Я ювелирку не ношу!

 Большей глупости сказать было нельзя. Вопрос о подвесках я задала случайно. Несколько дней я видела в мочках Светланы ажурные золотые шарики, к которым на цепочках прикреплялись цилиндры, усыпанные алмазной крошкой. Маркова меняла платья, обувь, макияж, она то распускала свои красивые волосы, то собирала их в хвост, но серьги оставались неизменными. Если человек с пеной у рта отрицает очевидное, это подозрительно. Как говорилось в культовом телефильме: «Маленькая ложь рождает большие подозрения».

 - Хватит!
– взвилась я.
– Ты сама рассказывала, что подвески подарил тебе Юра! Что случилось?

 Светлана моргнула, по ее щеке поползла слеза.

 - Могу тебе чем-нибудь помочь?
– спросила я.
– Что случилось? Ох, прости за дурацкий вопрос! Я знаю, у тебя недавно умер муж!

 Маркова обхватила плечи руками:

 - Господи, как он мне надоел! Начал пить еще на нашей свадьбе...

 Трудно постоянно контролировать свои эмоции, иногда стену самообладания пробивает, и тогда на очутившегося рядом человека обрушивается водопад чужих страстей. Сейчас таким человеком стала я.

 Светлана вышла за Юру в критическом возрасте. Ей было тридцать, еще пара лет, и она бы превратилась в неликвид брачного рынка. Светочка хорошо понимала: она упустила выгодный момент, капризничала в юности, ждала принца, хотела умного, красивого, богатого и не шла на компромиссы. Теперь планку пришлось опустить до уровня «хороший мужчина». На внешность старая дева решила не смотреть, а вместо богатства ей вполне хватило бы стабильной зарплаты. Света с тоской понимала: ей теперь достанется разведенный мужик, выплачивающий алименты на детей.