Шрифт:
– Это не Пашин, это – настоящий «Хенесси»!… – с гордостью сказал Костя. – Вот, смотри, фирменная этикетка!…
– Жаль… – сказала медсестра. – Я Паше больше доверяю!.. Уж он-то никакой химии добавлять не будет!… А эти иностранцы еще не известно, что туда нальют!
– Да, ты что! Это ж всемирно известная фирма!… Одни миллионеры его пьют! Ты знаешь, сколько он стоит? – обиделся Костя.
– А!.. – махнула рукой Соня. – Сколько бы не стоил! У Паши все равно лучше!
– Вот уж провинция, так провинция! Глухомань! – с чувством горечи в голосе произнес Костя и до дна выпил коньяк в своем бокале.
Медсестра поднялась с дивана и подошла к стоящему у окна Аркадию.
– Что, Аркаша, загрустил? Устал, да?
– Да, что-то ночь у нас беспокойная выдалась…
Соня прислонилась к нему плечом. Сквозь тонкое платье он ощутил ее тепло и словно бы степной аромат июньской травы. Ее синие глаза, окаймленные черными щеточками ресниц, смотрели на него, словно чего-то ожидая.
Аркадий потер щеки и резко выдохнул.
– Однако, еще не утро. – собираясь с силами, произнес он. – Кое-что еще нужно сделать…
– А что нужно делать? – с надеждой спросила Соня.
«Хорошо, когда есть у кого спросить, что нужно делать? – подумал Аркадий. – Мне бы у кого спросить, что теперь делать… Да, правду говорят на востоке, есть вещь более трудная, чем самый трудный путь. Это – понять, куда же нужно идти… Но, в принципе, шанс на благополучный исход всей этой заварухи есть… Как раз потому, что в нее вмешались слишком большие силы…»
– Аркаша не молчи! Говори, что теперь будем делать? Куда пойдем? – теребила его за руку Соня.
– Пойдем на каланчу. – ответил подполковник Стеклов. – Лучше нам сейчас быть рядом с Толей. На всякий пожарный случай.
И в это время в провале лестницы показалась круглая стриженая голова.
– Можно, шеф? – спросила она.
– Ну? Что такое? – оторвался от созерцания себя в зеркалах барного ящика Константин Пантелеевич.
– К вам пришли, шеф! – виновато произнесла стриженая голова.
Аркадий насторожился. Ощутив под ладонью его напрягшуюся руку, замерла Соня. Размноженный в зеркалах встроенного бара на десять копий, застыл Константин Пантелеевич.
38. Неожиданный визит
– Кто пришел? – тихо произнес Костя.
– Из банка. – сказала голова.
– Какого банка?
– Ну, он утром у вас был… Вы еще говорили его на корабль в любое время пускать… Так, ему можно к вам подниматься?
– Не суетись. Он один? – поднялся с дивана Константин Пантелеевич.
– Да, нет, с ним еще два кореша…
– И все? – Костя поправил галстук.
– Больше никого вроде нет…
– Берег осмотрели? – рассматривая в зеркале бара состояние пробора на голове, спросил хозяин корабля.
– Да нет, а что его смотреть? – удивился круглоголовый.
– Надо! Мало ли кто еще с ними пришел? Санька пусть кого-нибудь возьмет и быстро по берегу пробежится… – приказал Шторм.
– Сейчас пошлю, шеф… А с этим-то из банка что делать? К вам провести?
– Веди.
– С корешами?
– Кореша пусть на палубе подождут.
– Понял. – кивнул стриженый.
Его круглая голова уже почти утопилась в лестничном проеме, как ее исчезновение остановил окрик шефа:
– Стой!
Голова опять выдвинулась над краем пола.
– Наших гостей проводи пока к Гале, в буфетную… вежливо только… без этого своего… ну, ты понял! Пусть там побудут… Чтоб этот, из банка, их не видел… Ясно?
– Все сделаю, шеф. – кивнул стриженый и провалился под палубу.
– Аркадий, я тебя попрошу, ты тоже спустись с Соней вниз в буфетную… Зачем этому москвичу тебя видеть?… – обратился Костя к Аркадию.
– Да, зачем буфетную? Вдруг с кем из этих гостей там столкнемся?… Давай, мы лучше в машинное отделение по лестнице спустимся. – предложил подполковник и кивнул на зеленую бархатную штору, за которой была лестница, ведущая в трюм, к судовому дизелю.
– Ну, спуститесь, конечно… – без особого удовольствия согласился Костя.
Аркадий ухватил медсестру за локоть и утащил за зеленую занавеску.
Повернув толстую ручку, он открыл овальную корабельную дверь, пропустил Соню вперед, сам шагнул на ведущие вниз обитые резиной ступени и резко дернул за собой дверь, щелкнув замком. Но спускаться вниз не стал. Снова осторожно, теперь уже почти без щелчка, нажал ручку и приоткрыл дверь так, чтобы образовалась узкая щель. К щели он приблизил свое круглое собачье ухо.