Филипп подвез ее к дому матери. Он повернулся, чтобы сказать что-то, но Анна не дала ему даже рта раскрыть. Она подалась вперед, и вдруг их губы слились в поцелуе.

Слов не было, были только жадные уста – они щедро давали и брали с алчностью, они искали и находили, с жаром ощущая вкус всесокрушающей страсти другого. Филипп взял руками лицо Анны и начал целовать ее в губы, в виски, в шею. Она вся изогнулась, недвусмысленно приглашая к дальнейшему.

– Ты идешь? – торопливо прошептала Анна.

– Нет.

Анну будто отбросило на спинку сиденья, и дрожь возобновилась с еще большей силой:

– Зачем же тогда так поступать со мной?

– Не знаю.

Мимо проехал автомобиль, и луч света от фар будто рассек лицо Филиппа, как сабельный шрам. Наконец-то она увидела его глаза и разглядела в них и желание, и страсть. На этот раз Анна взяла инициативу в свои руки.

Поцелуи стали напоминать горячку, самую настоящую болезнь. Эти странные вспышки необузданного желания объяснили ей вдруг, что скрывается в море ее чувств и эмоций: ей не хватало мягкости и нежности хорошо воспитанного джентльмена, ей хотелось разгадать внутреннюю мужскую сущность, сущность одинокого солдата, голодного фермерского мальчишки. Ей захотелось вдавить, расплющить пухлые губы о его зубы, почувствовать его язык у себя на нёбе и острую боль от его нестерпимого желания. Но Филипп вновь отстранился.

– Ты бесчувственное чудовище. Ты хочешь использовать меня, только я не понимаю, с какой целью.

– Я провожу тебя до двери.

– Нет. – Она положила ладонь ему на грудь, желая ощутить биение его сердца. – Кажется, ты все-таки взволнован!

– Да. Тебе удалось это. Завтра я уезжаю в Нью-Йорк.

Сердце сжалось от боли:

– А когда вернешься?

– Дня через два. У тебя есть мой номер телефона. Позвони.

– Хорошо. – Анна, открыв дверцу, выскочила на улицу.

Она еще долго следила за красными огнями удаляющегося автомобиля. Затем начала усиленно растирать ладонями виски и, собравшись с силами, побрела к парадной двери, думая только о том, как бы не упасть по дороге, а добраться до постели. Она была готова заснуть не раздеваясь. Сейчас ей снова надо окунуться в беспросветное одиночество. И вдруг Анна почувствовала: за ней кто-то следит. В тусклом свете уличного фонаря она увидела лицо в темном окне автомобиля, стоявшего на другой стороне улицы. Машина была совсем новенькой – красный «крайслер ле барон». Незнакомец был нахально молодым, с лицом, покрытым прыщами, с прической, напоминающей стрижку новобранцев.

Анна почувствовала себя очень неуютно. Взгляд сидящего в машине был полон ненависти и не обещал ничего хорошего. Стоило им посмотреть в глаза друг другу, как автомобиль рванулся с места и на полной скорости, с погашенными фарами, пронесся мимо. Анна успела заметить только профиль с крепко сжатой челюстью, слегка обросший череп и мощное плечо в кожаной куртке.

В конце улицы фары зажглись, и «крайслер» быстро свернул за угол.

Холодный ветер подул сильнее. Анна поежилась и быстро пошла к двери.

Из глубокого сна ее вырвал неожиданный телефонный звонок. Было около четырех утра. Анна выругалась и потянулась в темноте за телефонной трубкой:

– Да.

– Анна, надеюсь, что не очень вас побеспокоил?

– Кто это?

– Хочу выразить свои соболезнования. Мне только вчера сообщили, что произошло с вашей матерью.

Знакомый акцент заставил кровь застыть в жилах. В полной темноте она от неожиданности села на постели.

– Доктор Левек?

– Пожалуйста, зовите меня просто Андре.

– Как вы достали этот номер телефона? – спросила Анна, надеясь, что отбросит сейчас от себя этот звонок, как ночной кошмар. Неужели судьба ей приготовила еще один сюрприз или это только сон, страшный сон?

– Как доктор, я хочу дать вам один полезный совет.

– Как вы достали этот номер, черт возьми?

– Постоянная стимуляция, Анна. Постоянная стимуляция – вот спасение. Не покидайте ее ни на минуту. Возвращенные из комы пациенты говорят, что слышали все разговоры рядом. Так что разговаривайте с ней беспрерывно, стимулируйте ее, включите для нее любимую музыку.

– Все это я уже сделала, – резко ответила Анна. – Скажите, что вам нужно?

– Думайте о своей матери, как о маленьком ребенке, Анна. Как о потерявшемся ребенке, которого надо за руку вывести из кромешной тьмы к свету. Будьте терпеливы с ней. У кого терпения больше, тот владеет всем в этом мире.

– Я ценю ваш совет, – произнесла Анна, и ей показалось, что она вновь слышит ритуальные барабаны, как тогда в саду-джунглях. – Что вам все-таки нужно?

– Помните ту ночь у меня в саду, Анна?

– Очень живо.

Левек только рассмеялся в трубку.

– Вы сделали меня знаменитым. Мой дом осаждают журналисты, желающие получить горячий материал, но все они ничто по сравнению с вами, Анна. Они подсылают всевозможных циников и нахалов, но у них нет ни вашего ума, ни интуиции.

– Доктор Левек!

– Вы читали всю эту чушь, что успели написать про меня?

– Нет, но могу себе представить.

– Правда стоит того, чтобы о ней рассказали. В моей истории много необычайного и удивительного. Такие души, как моя, редко посещают этот мир. И только с вами я могу говорить вполне откровенно, что называется, по душам.