Шрифт:
Шварев улыбнулся:
— Я не сомневаюсь. И совсем не хотел обидеть вас, капитан. Итак, не позже четырнадцати ноль-ноль дивизион должен быть готов к открытию огня.
В час дня стрелковые батальоны 355-го начали выходить на исходные позиции. Из-за сильного артиллерийско-минометного обстрела двигаться пришлось не по дорогам, а некошеными полями, оврагами и сожженными рощицами, используя каждое укрытие, часто — в расчлененном строю, чтобы избежать преждевременных потерь. Стояла палящая июльская жара, солнце кроваво отсвечивало в дымном небе прямо на юге, в той стороне, куда шли роты, кругом грохотали разрывы, кое-где загорелись посевы и высушенная зноем трава.
Следом за стрелковыми батальонами выдвигался на свои огневые артиллерийский дивизион капитана А. И. Помельникова. Сам командир дивизиона ушел вперед — на свой НП, находившийся чуть позади исходных позиций стрелковых рот.
Ровно в четырнадцать здесь требовательно зазуммерил телефон. Помельников поднял раскаленную солнцем трубку, услышал переданный с КП полка условный сигнал и секунду спустя скомандовал батареям:
— Огонь!
Почти тотчас же далеко за его спиной ухнул первый выстрел гаубицы — и сразу же беглым ударил весь дивизион. В сторону Ушакова, на занятые противником высоты полетели тяжелые снаряды. В бинокль было хорошо видно, как, взметая вверх столбы земли, полыхая дымным пламенем, рвались они среди вражеских траншей, возле дзотов и пулеметных гнезд, с корнем выворачивали колья проволочного заграждения.
На огневых позициях расчеты работали под жгучим июльским солнцем, в мокрых от пота гимнастерках, без касок, сбросив ремни. Стволы гаубиц раскалились, звеня, отлетали в сторону стреляные гильзы. Заряжающие еле успевали загонять снаряды в казенники орудий. Поминутно слышались команды:
— Огонь!
— Огонь!
— Огонь!
При нехватке стволов надо было выдерживать высокий темп стрельбы — только таким образом мог дивизион подавить указанные командиром полка цели и расчистить путь стрелковым батальонам.
И он его выдержал.
Со своего наблюдательного пункта полковник Шварев видел, как выдвигался на рубеж атаки стрелковый батальон старшего лейтенанта Федора Безуглова и его соседи с флангов — батальоны капитана Владимира Пустовита и старшего лейтенанта Евгения Вокарука. Сквозь разрывы мин, исчезая в дыму, роты короткими перебежками шли в общем направлении на Ушакове. Под ногами бойцов дымилась земля, навстречу им, сверкая, веером хлестали трассы пулеметных очередей…
На рубеже атаки — несколько минут передышки (чтобы успели подтянуться отставшие), потом — красная ракета и мощное, протяжное «ур-ра!».
Около двух часов продолжался в Ушакове уличный бой. Опомнившись от сокрушительного артиллерийского обстрела, противник бросил в контратаку танки, автоматчиков на бронетранспортерах и пехоту. Каждую избу, погреб, чердак нашим бойцам приходилось брать штурмом. На улицах дрались врукопашную, били врага штыками, прикладами, малыми саперными лопатами. Немецкие танки и бронетранспортеры подрывали связками гранат, жгли бутылками с бензином…
В шестнадцать часов старший лейтенант Безуглов доложил по телефону командиру полка:
— Противник из Ушакова выбит!
— Закрепляйтесь. Идем к вам.
Полковник Шварев надел каску, сунул в карман запасную обойму к пистолету и вместе с комиссаром полка Гутником пошел в батальон старшего лейтенанта Федора Безуглова.
«Взять-то мы Ушакове взяли, — думал он, шагая глубокой лощиной, изрытой воронками от разрывов вражеских мин, — но немцы так легко нам эту деревушку не отдадут — это же ключ к Ельне с севера! Надо ждать контратаки. И пожалуй, очень скоро, пока мы не закрепились».
На узких улочках Ушакова — исковерканные гаубичным огнем немецкие орудия, пулеметы, повозки, трупы лошадей и фашистских солдат. Несколько изб горело, на окраинах полыхали длинные сараи, в садах пламя ползло вверх по стволам и веткам деревьев, вокруг, как черный туман, — едкий сладковатый дым.
Старший лейтенант Безуглов встретил командира полка возле своего КП (обыкновенный крестьянский погреб рядом со сгоревшей избой), доложил, что батальон и его соседи закрепляются на отбитом у немцев рубеже.
— Идемте в роты, — сказал полковник Шварев. — Посмотрим на месте. Закрепляться надо основательно. Противник наверняка будет контратаковать.
— Понимаю, товарищ полковник. Будем держаться. Только пусть артиллерия помогает.
— Артиллерия поможет, — пообещал комиссар полка Гутник. — Потери большие?
— Есть, товарищ старший батальонный комиссар. Как же без этого? Многих потеряли. Но и немцам хорошо досталось. Только одних танков они вон тринадцать штук оставили.