– Я испортила тебе праздник.

– Знаешь, сколько у меня было этих праздников?

– Люди умеют веселиться...

Она казалась больной. Ричард чисто рефлекторно потрогал ее лоб, как если бы пред ним

была Ингерда. Температуры у Зелы не было, но на лице вдруг появилась та самая

брезгливость, которую он заметил у нее давно. Зела медленно сползала из-под его руки по

подушке вниз.

– Зела, ты что?
– он быстро убрал руку, но было поздно.

Она в какой-то панике укрылась одеялом с головой и свернулась там в маленький комок.

И объяснять ей что-то было, кажется, бесполезно. Захотелось плюнуть на все и уйти.

– Вот этого не надо было, - сказал Ричард, - я и слова понимаю.

****************************************

*****************************19

Сын явился утром. Вместо чалмы с простыней на нем был чей-то грязный плащ. Пока

он отмывался в душе, Ричард заварил ему крепкий чай.

– Мы не далеко ушли от предков, - заявил Ольгерд, устало растягиваясь на кухонном

столе, - сначала надираемся, потом глотаем таблетки от похмелья...

– У предков таких таблеток не было.

– А что они делали?

– Пили снова.

– Веселая у них была жизнь... Чел не объявлялся?

– Твой Челмер раньше ужина не проснется.

Ольгерд отпил из чашки и как будто что-то вспомнил. Лицо его стало серьезным.

– Па! Я ведь должен тебе кое-что сказать!

– Может, проспишься сначала?

– Это важно.

– Ну, говори.

– Я видел эрха.

– Шутишь?

– Живого. Настоящего. Мы даже тяпнули с ним по чашечке кофе.

– Знаешь, сынок, - усмехнулся Ричард, - на карнавале еще не то бывает. И с духами

покойников пьют на брудершафт.

– Я серьезно, па. Он телепортировал.

– Ну и что? Это и люди могут. Я тоже могу из кухни в прихожую, хотя гораздо проще

дойти пешком.

– Дело не только в этом. Я это почувствовал, понимаешь? Он был чужой. С ним было

неуютно... и потом, он проник в меня, как едкий дым. Я его вытолкнул, сам не знаю, как это

получилось, просто разозлился.

– Он был синий?
– спросил Ричард на всякий случай.

– Нет. Нормальный. Очень красивый. Назвался Лаокооном.

– Может, одет был во что-то синее?

– В черный плащ.

– Расскажи-ка поподробнее.

Сын рассказал о встрече с незнакомцем в плаще домино.

– Он не спрашивал про Зелу?

– Нет. Ни слова. Па, ему это было не нужно. Он считал с меня всю информацию, какую я

знаю, и смылся. Зачем ему задавать лишние вопросы?

– Считать информацию не так просто.

– Даже если это эрх?

– 49 -

– Никто еще не сказал, что он эрх. Зела опасается кого-то другого. Она называет их

аппирами.

– Аппирами? Она заговорила наконец?!

– Рано радуешься. Кроме этого словечка и того, что они навевают на нее ужас, я ничего

нового не узнал.

– Где она?

– Спит.

Сын уловил досаду в его голосе.

– Па, у вас что-то случилось?

– Да, в общем, ничего, - сказал Ричард, не желая копаться в деталях, - она увидела в

толпе синюю маску, ей показалось, что это аппир. Навязчивая идея, понимаешь? Какие на

Земле могут быть аппиры? Кто их сюда пустит?

– А мой Лаокоон?

– Скорее всего, это какой-то розыгрыш. К тому же ты был пьян.

– Опять ты мне не веришь!

Ричард встал, подошел к окну, за которым раскачивались на тонких ножках садовые

ромашки, и мирно жужжали пчелы. Было обычное теплое утро и обычная послепраздничная

депрессия. Только нервы что-то совсем расшатались.

– Да верю я тебе, верю! Только объяснить ничего не могу!

– Па, ты что?

Откуда он знал, что! Надоело всё. Задергали, замучили. Загнали в угол и поставили в

совершенно идиотскую ситуацию. И как себя можно чувствовать, если от тебя шарахаются

как от гигантского, наглого слизняка с планеты Парсифая...

– Извини, я устал, - сказал Ричард.

– Я тоже. Но надо же что-то делать. Они же ее ищут, понимаешь?

– Предлагаешь им помочь?

Ольгерд смотрел на него с плохо скрываемым возмущением.