задавить в себе оскорбленного самца и собраться с мыслями. Ему нельзя было ее спугнуть, и

упустить такой шанс тоже было нельзя.

– Кто такие аппиры?
– первым делом спросил он.

– Мутанты, - сразу сказала она, ответ у нее давно был готов, - сто поколений мутантов.

– Где они находятся?

– Это далеко от вас. Они загубили свою планету и перебрались на другую, но было

поздно. Генофонд был нарушен. Уроды все без исключения.

– Можешь показать в стереокарте?

– Наверно. Если скоординироваться от созвездия Малого Льва.

– Хорошо.

Ричард вывел на большой экран своего компьютера звездное окружение беты Малого

Льва. Такой расклад звездного неба был для него давно забытым. Зела послушно надела

наушники с биодатчиками и неуверенно двигалась вглубь, пока не перебралась в другой рукав

галактики. Для людей это был пока темный лес. Когда Ричард перестал надеяться, она все-

таки указала на скромную белую звездочку второй величины. О ее планетной системе в

программе данных не было, да и вообще пока не было.

– Ты уверена?
– спросил он с сомнением.

– Конечно. Я же узнаю свои созвездия. Мы живем на второй планете... тут ее почему-то

нет.

– Еще бы!

– Мы называем ее Наола. А наша родная планета называлась Пьелла, она очень похожа

на Землю. Как сестра.

– Постой...
– Ричард перестал что-то понимать, - ты хочешь сказать, что ты тоже аппир?

Зела сняла наушники и тихо сказала.

– Да.

Странные вещи говорила богиня любви.

– По тебе не скажешь, что ты урод, - заметил Ричард.

Она посмотрела на него и глаз не отвела.

– Меня вырастили искусственно. Из пробирки. Они это умеют, когда им надо.

– Зачем?
– спросил он с неприятным ощущением какого-то подвоха.

Зела колебалась недолго, потом сказала, хотя ей, наверно, очень трудно было это сказать.

– Даже уроды любят красивых женщин.

– Вот так даже...

Он не сумел скрыть разочарования, у него было чувство, что на его глазах прекрасную

богиню втоптали в грязь. Но Зела была к этому готова. Лицо ее не дрогнуло. Оно просто

было обреченным. Ричард смотрел на это создание, синтезированное безнадежными уродами

для своего удовольствия, и все, что он знал и думал о ней, переворачивалось с ног на голову.

– Земля и Пьелла были сестрами, - продолжала Зела, - Земле повезло больше, ваш мир

прекрасен. И люди прекрасны... А мы вымираем. Нас осталось всего несколько тысяч на всей

планете.

– И как вы там живете? У вас есть какой-нибудь общественный строй?

– Строй? Нет. Никому ни до кого нет дела. У нас нет сил, у нас нет здоровья, у нас нет

воли и даже желания жить. Наша техника выходит из строя, а новую делать некому. Без

техники мы не можем ничего, даже передвигаться. Аппирам нечего делить, у них есть все,

даже с избытком, потому что их осталось слишком мало, у них нет только одного - желания

жить. И это - наша единственная ценность и единственная валюта.

– Вы хорошо владеете биоэнергетикой?

– А что нам остается? Мы делим не пищу и не материальные блага, мы рвем друг у друга

энергию. Кто сильнее, тот и богаче. Тебе, должно быть, мерзко это слушать, но мы такие,

какие есть. Людям не понять этого. Они сильная, молодая раса, а мы - глубокие старики.

– А об эрхах ты что-нибудь слышала?

– 53 -

– Да. Говорят, когда-то эрхи помогали нам, но потом поняли, что это безнадежно, и

оставили нас. И они правы. Потому что мы - прорва. Мы бездонная яма, на которую не

напасешься никакой энергии. Если Создатель от нас отвернулся, то и эрхи не помогут.

Это говорила прекрасная, здоровая и сильная женщина. Правда, с расшатанной в конец

нервной системой, но совсем не похожая на безвольное существо.

– Ты все-таки не аппир, - сказал Ричард, - даже странно, что ты говоришь от их лица.

– У меня к ним противоречивые чувства. Я жалею их страшно, я вижу их

беспомощность, их уродство, их болезни... но они мне отвратительны. Их лица, их пустые

глаза, их прикосновения... Они меня создали, я для них вещь, которая принадлежит самому