– Одевайся, а то успеем только к закрытию.

Она надела летнее платье, заколола волосы, посмотрела на него с улыбкой. Он подошел,

чтобы поцеловать ее, обнял... и они каким-то образом снова оказались на кровати.

***************************************

***************************37

Первые три дня внешний мир им был не нужен вообще. На четвертый Ричард понял, что

скоро разучится ходить. Стоило прилетать в Дельфиний Остров, чтобы не вылезать из

постели!

Где бы они ни были потом, он не выпускал ее из объятий. Все превратилось в

волшебный сон: берег моря, набережная, ботанический сад, скалы, дворцы на этих скалах...

– У тебя ведь тоже есть замок?
– спросила она, ласково улыбаясь.

Они стояли на открытой террасе, нависавшей со скалы над лазурным заливом. Это был

дворец Мемнона Третьего Терпеливого, прохладный и сумрачный, забитый до отказа

барельефами и скульптурой. На террасе было светло и жарко, мозаичный пол отбрасывал

солнечные зайчики.

– У меня есть замок, - сказал Ричард, почувствовав внезапный холодок внутри, - там тоже

музей.

– А мы там побываем?
– как ни в чем не бывало спрашивала она.

– Конечно.

Глаза у нее были цвета морской дали, в них не было безоблачного счастья, скорее, какая-

то бездна. Он понял, что пора наконец задуматься, что происходит. Сколько можно пребывать

влюбленным идиотом! Конечно, с небес на землю спускаться не хочется, но когда-то ведь

надо. Три дня безумной любви - вполне достаточно для простого смертного, пора

подключать разум.

Ричард подключил разум и, прежде всего, признался себе, что так не бывает. Нет, то, что

он, типичный самец, в конце концов, потерял голову от красивой женщины - это объяснимо.

Но то, что женщина, пребывающая в шоке, истощенная, запуганная, очнувшаяся на чужой

планете, с первого взгляда без памяти влюбилась в Ричарда Оорла - это уже бред какой-то.

– 96 -

Экскурсовод провел их с террасы в просторную темную залу с серыми мраморными

колоннами. Ричард обнимал разогретые солнцем плечи Зелы и, кроме привычного

наслаждения, почувствовал вдруг дикую боль, какую-то звериную тоску оттого, что все это

может быть неправдой, что все это и есть неправда, все шито белыми нитками. Зачем ей

Ричард Оорл? Зачем ей его замок? Раньше она никогда о нем не спрашивала, только теперь,

когда он совершенно обезволен и готов для нее на что угодно.

Из дворца они снова вышли на солнечный свет. Прошлись по берегу залива, искупались

в тихой бухточке между скал.

– Ричард, что-нибудь случилось?
– она обнимала его горячей рукой и заглядывала в лицо.

Он лежал и смотрел в безоблачное небо.

– Все в порядке, не волнуйся.

Она ему не поверила, покачала головой, посмотрела своими зелеными безднами и

прикоснулась губами к его губам. Бесконечные поцелуи закончились как обычно. Он был зол

только на себя. Ей он был готов простить все, даже гениальное притворство. В конце концов,

бедная девочка только подчинялась чьей-то воле. Губы бегали по ее разогретому,

подсоленному морской водой телу, подбирая с него капельки пота и прилипший песок. Пока

она еще принадлежала ему. Возможно, это была одна из самых больших иллюзий в его

жизни, но его время еще не истекло.

Скучная штука жизнь сумела подарить ему еще много удовольствий, тем более что все

свои сомнения он временно отмел. Он наслаждался жизнью, он наслаждался своей

неожиданной любовью и своим незапланированным отдыхом. А все остальное - потом,

потом, потом...

Конс ждал его в девять утра на условленном месте. На нем был костюм из черной кожи с

платком на шее, шляпа с широкими полями была надвинута низко и закрывала почти все его

жуткое лицо. Воротник поднят, руки в перчатках. Стены не было, он просто стоял и смотрел,

как бьется о камни набережной морской прибой. Было очень жарко, и Ричарду даже смотреть

было тошно на его экипировку. Он подошел и встал рядом.

– Как дела, Конс?

– Жарко, - ответил аппир, промокая склизкое лицо платком.