концов, что она свободна. Во всяком случае, он на это надеялся.

Но Зела, похоже, ничего не поняла, потому что остановилась в дверях его комнаты, по-

прежнему тихо всхлипывая, как будто ее на аркане кто-то к нему тащил. Это было уже

слишком.

– Зела, усмири свои инстинкты, - сказал он хмуро, - мне не нужны наложницы.

Тогда она, кажется, все поняла. Молча вышла и тихо легла. Ни шагов, ни всхлипов он

больше не услышал.

– 111 -

******************************************

**************************42

Несмотря ни на что, утро все-таки наступило. Оно было таким же солнечным и теплым,

как и все предыдущие. Не хватало только горячих утренних объятий на разбросанной

постели. К хорошему и сладкому быстро привыкаешь. Отвыкать сложнее.

Ричард не знал, проснулась Зела или нет, в каком она состоянии, и как теперь зайти к

ней. В раздумье он выкурил еще две сигареты, но в голове не прояснялось. Его спас звонок в

дверь.

На пороге возник Ольгерд, какой-то неожиданно яркий и свежий, в красной майке и

белых шортах.

– Тебе не дозвониться, - заявил он без всяких приветствий, - вот и пришлось прилететь.

– Ну и отлично, - сказал Ричард.

– Я по делу.

– Не пойму, ты что, оправдываешься?

– В какой-то мере.

– Заходи. Только говори потише. По-моему, она еще спит.

Гостиная-грот Ольгерду понравилась, даже медлительные рыбы, равнодушные свидетели

и первой страсти и последнего разговора. Все это было здесь, в этой чертовой гостиной. В

ней и останется. И сыну об этом знать совершенно не обязательно.

– Па, мне столько тебе надо сказать!

– Мне тебе тоже. Пойдем в ту комнату, там спокойнее.

Ричард отбросил одеяло на стул и усадил сына на диван. Сын смотрел на него как-то

странно, как будто видел в первый раз.

– Что случилось, Ол? С Ингердой что-нибудь?

– С Ингердой все в порядке, правда, она стала встречаться с этим Ясоном, и, по-моему,

сама этому не рада. Он совсем ее подавил.

– Да, доктор не из веселых.

– Па, дело в том, что появился Лаокоон. В нашем доме. Камеры его засняли.

– Да, это событие, достойное внимания. И что он делал?

– Искал Зелу.

– Ты уверен, что не тебя?

– Нет, конечно. Я был дома. Ингерда тоже. Он осмотрел все комнаты и исчез. Что это за

тип, ума не приложу!

– Видимо, эрх.

– Нет!

– Но он не может быть аппиром.

– Он не может быть эрхом. Я знаю, - сын замялся, потом добавил, - я говорил с эрхами.

– А я говорил с аппирами, - усмехнулся Ричард.

Им, действительно, слишком много надо было друг другу сказать. Слишком быстро все

менялось в этом мире.

– Ты знал, что я белый тигр?
– спросил Ольгерд, смущенно краснея.

– Догадывался. В роду Оорлов периодически рождаются белые тигры.

– А ты?
– совсем уж вспыхнув, добавил сын, - кто ты, отец?

– Я? Никто. Далеко не лучший представитель человечества, вот и все.

– Ты можешь говорить все, что угодно, - покачал головой Ольгерд, - но я-то знаю, что

это не так. Когда я понял, что я тигр, я повторил все твои трюки, какие видел, я ощутил в

себе силу, я подумал, что я тебе ровня! Идиот, как мне такое в голову пришло! Если есть

боги, то ты бог, отец.

– Какой я к черту бог. .

– Я видел, как ты воскресил Рекса.

– Вряд ли это было воскрешение... И потом, я сам не знаю, как это делаю.

– 112 -

– Ты просто не хочешь говорить.

– Вернемся к Лаокоону, - хмуро сказал Ричард, - что от меня требуется?

Ольгерд тоже нахмурился.

– Срочно отвезти Зелу домой. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю это не потому, что...

«Забавно», - подумал Ричард, - «он все еще ревнует».

– Это ты можешь и сам, - сказал он, - в моей опеке она больше не нуждается.

– Как? Уже?
– Ольгерд чуть не подпрыгнул на диване, - ты договорился с Консом?

– Конечно. Почему бы нам не договориться?

– Па, ты серьезно?

– Отличный парень. Опасен не больше, чем стихийное бедствие.

– Иногда я тебя не понимаю вовсе. Скажи, все в порядке?

– Все отлично, - заверил сына Ричард, - если не считать того, что он понятия не имеет ни