запись не раз, - сейчас попадет к Ингерде.

Ингерда закатывала рукава платья и по сторонам не смотрела. Незваный гость возник у

нее за спиной, хорошенько рассмотрел ее и исчез незамеченным.

– Это он?
– спросил Антонио, даже не сомневаясь в ответе.

– Да. Лаокоон, - сказал Ольгерд, сжимая кулаки, - он ищет Зелу. Я же говорил, что дело в

ней!

– Надо срочно ее вернуть.

– Ну, уж нет!
– вгорячах воскликнул Ольгерд, - пусть уж лучше с отцом развлекается.

– Пойми!
– Антонио нажал ему на плечи, - этот тип найдет ее везде. Так пусть лучше

здесь, под нашим наблюдением. Если помешать не сможем, то хотя бы запишем их разговор.

Лаокоон проверил все комнаты и исчез окончательно.

– Ну что ж, - согласился Ольгерд после долгого раздумья, - звоните отцу, скажите, что его

отпуск кончился.

– Легко сказать! Он отключил свой номер. Полный беспредел с его стороны. Как будто

мы тут в игрушки играем!

– Хорошо. Я за ним слетаю.

– 109 -

– А сейчас я тебе покажу одну запись, - усмехнулся Антонио, - думаю, тебе будет

интересно. Там твой отец оживляет вашу собаку. Он у тебя не Господь-Бог случайно?

– Отец?

– Ты не знал об этом?
– сощурился Росси.

– Нет.

– Тогда тебе будет интересно вдвойне.

*****************************************

****************************41

Зела забрала свою руку из его руки, и Ричард проснулся. Было темно, было часа три

ночи. Она осторожно села на край кровати, что-то поискала в тумбочке, накинула на плечи

легкий халатик и быстрым решительным шагом направилась в гостиную.

Понимать это следовало так: ей по-прежнему плохо, ее по-прежнему что-то мучит, и она

по-прежнему глотает успокоительные таблетки. После вечернего разговора на берегу отпала

последняя известная причина. Зела знала, что Конс не опасен.

Ричард почувствовал себя усталым и опустошенным. Только что, час назад, ее губы с

улыбкой отдавались его губам, и ему казалось, что все недомолвки и страхи позади. Но то

была только иллюзия. Он тоже набросил халат и с мрачным предчувствием прошел в

гостиную вслед за ней.

Ничего неожиданного он не увидел. Зела стояла с тусклом свете аквариума возле

журнального столика и дрожащими руками разводила таблетку в стакане с водой. У нее

тряслось все: руки, плечи, подбородок, она даже тихо всхлипывала, как в конец расстроенное

существо. Такой жалкой он ее еще никогда не видел.

Она его заметила. Но остановиться уже не смогла, да и поздно было. У него не было

слов. Не было и вопросов. Ему просто не доверяли. Он не смог при всей своей любви и силе

сделать эту женщину счастливой. Он чего-то не понял в ней, чего-то не учел, что-то сделал

не так. И кризис неминуемо наступил.

Зела, стуча зубами, выпила стакан. Поставила его на столик. Ричард молча сгреб ее сзади

в объятья, уткнулся лицом в спутанные душистые волосы, совершенно не представляя, что

делать дальше и проклиная себя за тупость.

– Не могу, - сказала она сквозь слезы, - видишь, не получается.

Потом тихо освободилась из его рук и отошла в сторону.

– Что с тобой, Зела?
– только и мог он проговорить.

– Прости меня, - всхлипнула она беспомощно, - я еще надеялась, что ты ничего не

заметишь. Это было глупо. У меня просто нет никаких сил. Нет! И ничего тут не

поделаешь...

Он не перебивал, ожидая развязки и уже догадываясь, что она сейчас ему скажет. Зела

постаралась взять себя в руки и казаться рассудительной, насколько это вообще было

возможно в ее состоянии, и заговорила торопливо.

– Я все понимаю, Ричард. Не считай меня неблагодарной. У меня бы все получилось,

если бы были силы... Поверь, я знаю, какой я должна быть и как себя вести. Мне хотелось

оправдать твои ожидания... Только не получается, - докончила она с отчаянием.

Однажды он здорово сорвался на горных лыжах и долго падал по склону, ошалевший от

боли, увлекаемый неумолимой силой, беспомощный, жалкий, потом лежал лицом в снег как

безвольный кусок костей и мяса, и основным чувством почему-то был стыд.