– Так он пидор! – насмешливо сказал парень, глядя на Диму.

– Ты что, козёл, сейчас сделал? – спросил его старший. – Ты что, не видел, что на столе хамовка?

– Хромой, ей Богу, не нарочно, – стал оправдываться парень. – Выскочило.

– А про пидора тоже выскочило? – строго спросил старший.

– А что я такого сказал? Он же без понятий. – Парень пренебрежительно посмотрел на Диму.

– За базар ответишь, – тихо сказал старший.

После этих слов в камере стало абсолютно тихо. Было такое впечатление, что заключённые даже перестали дышать. Парень побледнел. Его губы задрожали, ноги дрогнули, и он медленно опустился перед старшим на колени.

– Хромой, падлой буду, ей Богу, выскочило.

– Значит, не можешь за базар ответить?

– Хромой, хлебом клянусь, никогда больше не повторится!

– Значит, ты хочешь сказать, что я без понятий?

– Хромой, я не это имел в виду!

Дима, обняв свой матрас, стоял около дверей и ничего не понимал. Но все остальные обитатели камеры прекрасно понимали, что происходит. Они знали, что такое понятия. Они понимали, что значит посетить парашу в то время, когда на столе находится еда. Они понимали, что значит ответить за базар. Обозвав новенького пидором, парень теперь должен был привести неопровержимые доказательства, что новенький действительно пидор. Иначе пидором становился он. То, что парень побледнел, то, что он опустился на колени перед Хромым, говорило, что у него не было аргументов. У него не было доказательств, он не мог ответить за базар. В этом случае приговор и его исполнение следовали незамедлительно.

Зэк, который стоял перед Димой, повернулся к парню, показал на него пальцем и заорал на всю камеру:

– Петух!!!

Как по команде заключённые, кроме Хромого, повскакивали со своих мест. Они набросились на парня, привязали его к шконкам и спустили с него брюки.

– Пацаны, Хромой, ради Бога, простите! – орал парень.

Однако никто не слушал его криков. Кто-то из заключённых сорвал с себя рубаху и заткнул ей жертве рот. Другой откуда-то достал вазелин и стал натирать им объект предстоящей экзекуции. После этого заключённые спустили свои штаны и вопросительно посмотрели на Хромого.

– Кто первый? – спросил Хромого зэк, который первый назвал жертву петухом.

– Ты, Скрипач, – ответил ему Хромой.

Скрипач подошёл к жертве.

У Димы потемнело в глазах. Он вдруг представил, что вот в таком же положении когда-то находилась Катя. Тогда он убежал и не спас её.

– Не трогайте его! – неожиданно для себя самого крикнул он.

Скрипач и остальные заключённые повернулись в его сторону.

– Не понял! – удивился Скрипач.

– Я сказал, не трогайте его, – громко повторил Дима.

– Ты чего, Студент, белены объелся? Да мы сейчас тебя петухом сделаем!

Дима бросил на пол свой матрас, подошёл к жертве и попытался освободить парню руки. Такой наглости заключённые от новенького не ожидали. Они вначале опешили, но, тут же придя в себя, всей гурьбой навалились на Диму.

Если за то оскорбление, которое нанёс заключенный, и за то, что он не мог доказать свою правоту, следовало опускание, то ситуация с Димой была гораздо сложнее. Он покушался на воровской закон, на понятия, и, следовательно, сам становился вне этого закона. В этом случае возмездие было только одно – смерть.

Дима, как мог, отбивался от нападавших, но силы были не равны. Вскоре его тело лежало на полу и уже не сопротивлялось. Сокамерников это нисколько не смущало. Они изо всей своей силы били ногами новенького. Однако и этого им показалось мало. В руках Скрипача сверкнуло лезвие ножа.

– Хватит! – неожиданно крикнул Хромой.

Заключённые отошли от Димы и заняли свои места на шконках. Дима, пролежав несколько минут без движения, стал приходить в себя. Вначале он что-то непонятное мычал и извивался на полу, пытаясь встать. Потом он, собрав последние силы, сел на пол и посмотрел на Хромого.

– Ну что, Студент? – с насмешкой спросил его Хромой. – Понял, куда ты попал?

Но Дима ничего не отвечал. Он только смотрел на Хромого. В его взгляде не было ненависти к своим обидчикам. В его взгляде было нечто другое. Это была уверенность в своей правоте. Так, почти не моргая, Дима смотрел в глаза старшего по камере. Борьба взглядов продолжалась недолго. Хромой не выдержал и отвёл свои глаза. Он почему-то посмотрел на Скрипача и сказал:

– В следующий раз, небось, не будет с понятиями спорить!

– Не трогайте его, – твёрдо сказал Дима.

Хромой встал из-за стола и подошёл к Диме. Старший по камере действительно был хромой. Он не мог присесть на корточки. Поэтому, подойдя к новенькому, он как-то странно изогнулся и внимательно посмотрел в его лицо.

– Ты, что же, понятия отменить хочешь?

– Да мы его на части сейчас порвём! – Скрипач спрыгнул со шконки и очутился рядом с Димой.

– Я сказал – хватит! – вдруг заорал Хромой.

Скрипача как ветром сдуло. Он забрался на своё место и проскулил оттуда: