— Я недавно говорила с Олегом, — дрожащим голосом сказала она, — он говорит, что шансов вытащить тебя почти не осталось. Программа, запустившая тебя в другой мир, начала самоуничтожение. Если ты не вернешься в течение двадцати четырех часов, ты останешься там навсегда!

Новость не свалила меня с ног. Чего-то подобного я и ждала. У меня с самого начала не было времени на поиски, и я чувствовала это. Возможно, то, что времени хватило лишь на дорогу в эту часть Улльской долины, доказывало мою правоту относительно МЕСТА, ОТКУДА НИКТО НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ?

— Я попробую Тома! — твердо сказала я. — Как Катя?

— С ними все в порядке. Но, Кира…

Она запнулась, словно задумалась — стоит ли говорить? Мое сердце сжалось.

— Что?

— Я гадала на картах. На тебя и… твоего спутника. У тебя ведь есть спутник?

— Есть.

— Так вот. Смерть идет за вами по пятам. И может нагнать вас там, куда вы направляетесь. Тебе обязательно нужно туда идти?

Изображение поплыло и поблекло. Я в ярости затрясла зеркало, словно испортившийся приемник. Томины губы шевелились, но я не слышала более ни звука. На мгновение яркость вернулась к ее лицу, и я с трудом разобрала слова по движущимся ярко накрашенным губам:

— Один…из…вас… должен… погибнуть…

Еще пару минут я с оторопью смотрела в ее глаза, полные муки и страха за меня, но затем пелена скрыла их, и зеркало вновь стало зеркалом.

Когда Варлаф вернулся, я еще продолжала сидеть, глядя в огонь. Оброненное зеркало лежало рядом, погрузившись во влажный мох и поблескивая оттуда глазами самоцветов словно живое.

Мысли испарились из моей головы. Я молча смотрела, как Варлаф затаптывает костер и застегивает свой ранец.

— Надо идти, — почти ласково сказал он. — Вставай!

Я нащупала проклятое стекло и с трудом поднялась на ноги.

— Вот, возьми, — медленно сказала я. — Ты был прав — без второго оно не работает.

— Жаль! — он повесил его обратно. — Что ж… В путь. Только вот…

— Что?

— Заплутали мы, кажется! Орки вели нас в обход, а эльфы и вовсе сбили с пути. Надо понять, где мы находимся. Поднимемся повыше, определим по холмам.

Мне вдруг явственно привиделись песочные часы. В верхнем отделении почти не осталось песка.

— Сделаем по-другому! — предложила я, заставляя себя думать о чем-то еще, кроме Томиных слов, — Пошлем Демона разведать дорогу!

Варлаф, подумав, кивнул.

— И то верно! Но на месте мы не останемся, и не надейся! Пойдем в том направлении, что и раньше. А твоя зверюга, когда вернется, укажет точнее.

Я послала мысленный приказ Демону и получила в ответ странное ощущение — словно меня погладили по хребту, вдоль шерсти. Дома именно так я гладила строптивого кота, кусавшего мои руки всякий раз, когда я прекращала нравившийся ему массаж.

Варлаф взял меня за руку и повел прочь.

Видение песочных часов по-прежнему преследовало меня. Какая-то часть сознания удерживала в поле зрения проклятый механизм и скрупулезно отсчитывала песчинки. Внезапно я осознала, что чем бы не кончилась эта история, больше никогда не побываю под пологом этого древнего леса, не увижу злые красные искры неведомых глаз в кронах деревьев, не вдохну застоявшийся воздух Улльской долины.

— Варлаф! — прошептала я ему в спину. — Варлаф…

Услышал ли он мольбу в моем голосе, или мои слова, наконец, совпали с велением его сердца, но он резко развернулся ко мне и прижал к груди, впившись сведенными судорогой губами в мои.

Мир закружил вокруг меня детской каруселью. Я не забывала о себе, своей семье, своем мире, нет. В данный момент я просто не подозревала об их существовании!

Мой герой! Сейчас он мог делать со мной, что хотел! Сжигаемая страстью я сама взошла бы на алтарь Черных богов, если бы они обещали мне несколько минут рвущего душу и сердце забытья в кольце его сильных рук.

Но нам снова помешали!

Из соседних кустов неожиданно выкатился самый мелкий из давешних гоблинов, и заверещал, испуганно вращая глазами.

— Эльфы идут-идут! Прямо сюда! Убивать вас будут! За мной бежать-бежать!

Отлепившись друг от друга, задыхаясь от тяжести обрушившихся эмоций, мы целое мгновение смотрели друг другу в глаза. Наши дышащие зрачки видели одно и тоже, мы понимали и принимали опасность, но не могли отвести взгляды. Несбывшееся наслаждение тоскующей болью разливалось по моему телу.