Иванов Георгий Владимирович
Шрифт:
Ваш всегда Г. И.
<На вклеенном перед P. S. обрывке листа:>
Мой рост 175 см., ее 167.
Длина рук моя 59, ее 57.
Обхват груди мой 90, ее 88.
Талия моя 78 см., ее 66 см.
P. S. Конечно, нам — если это возможно и для Вас необременительно — нужны вещи. Какие? Более менее всякие. Более всего мы оба были бы довольны получить по непромокаемому пальто. Если непромокаемых нельзя, то недурно и промокаемые. Я лично был бы очень польщен костюмом — лучше всего темным, синим или серым. Если нет костюма, недурно и приличные штаны. Обоим мечтаются недырявые пижамы, но это, пожалуй, уже люкс, который нахально просить. Спасибо Вам отдельно. Т. е. за это желание помочь [232] .
232
Посылки с вещами для Г. И. и Одоевцевой Гуль высылал затем регулярно.
Г. И.
29. М. М. Карповичу [233]
<Конец ноября 1953>
Дорогой Михаил Михайлович,
Тысячу лет не беспокоил Вас лично. Понимаю Ваше удовлетворение: этот Георгий Иванов перестал «лезть — все, что надо, делается через Р.Б. Гуля»… Я бы и продолжал так, но в случае, по поводу которого я беспокою Вас, — считаю правильней обратиться непосредственно к Вам. С такой оговоркой: письмо Вы это прочтите, но ответьте мне через Романа Борисовича. Нам обоим будет удобнее — Вам не надо, чертыхаясь по моему адресу, писать мне, — я получу скорее ответ.
233
Опубликовано: вместе с письмами 14, 24, 25. Автограф: CUBA.
Дело следующее. Мне нужно жить, а жить мне опять не на что. После всех хлопот, унижений, ожиданий — относительно покупки Чех<овским> Изд<ательством> книги Одоевцевой [234] — «воз и ныне там». Позавчера, сидя с Керенским, я узнал от него, что контракт, которого мы больше года «наверняка» ждем, м. б., прийдет «после 1 января», а м. б., и не прийдет вовсе, т. к. никто в точности не знает, дадут ли Чех<овскому> Изд<ательству> новые кредиты… Как бы там ни было — после временной передышки — мы опять оказались — зимой! — без гроша, без лекарств, без даже помощи моих прежних немногочисленных «меценатов» — т. к. за это время одни перемерли, а другие считают, что с тех пор как изданы мои «Петерб<ургские> Зимы» — я навсегда миллионер и помогать мне странно…
234
См. примеч. 188
Ближе к делу, чтобы и не отрывать у Вас времени, и чтобы иметь мне физическую возможность дописать Вам письмо: я так слаб от этой собачьей жизни, которая, как кошмарный <сон>, длится после нашего послевоенного разоренья, что все у меня валяется неоконченным. Стихи, статьи для Вас, срочные письма тоже.
Так вот: предлагаю Вам купить у меня мой перевод «Кристабель» Кольриджа [235] . Но купить как мои стихи, т. е. по 35 центов, а не по линейке [236] . Что такое «Кристабель», Вам известно. Около 750 строк стихов. Ну, конечно, она была напечатана — при царе Горохе в 1921 году [237] . Никому в эмиграции, да и мало кому в Сов. России этот первоначальный текст не известен. За четверть века я все время его время от времени улучшал. Улучшал, имея в виду не напечатать у Вас или где, а чтобы включить в тот воображаемый посмертный или предсмертный том лучшего, что было мной сделано. Теперь я на все эти предсмертности [238] и посмертности плюнул — не до того. Но вещь есть вещь. Я очень дорожу все-таки и сейчас своей стихотворной подписью — напр<имер>, у меня лежит штук сорок новых стихотворений, которые я не пошлю Вам и никуда вообще, т. к. не удовлетворен ими. «Кристабель» вещь первоклассная (не говорю уж о самом Кольридже, — первоклассная как передача его).
235
Самюэль Тэйлор Кольридж (Coleridge; 1772—1834) — английский поэт. Его незаконченная поэма «Кристабель», написанная в последние годы XVIII в. и опубликованная только в 1816 г., оказала влияние на Байрона, Вальтера Скотта и развитие английского романтической поэзии в целом.
236
Г. И. предлагает платить за перевод как обычно платят за стихи, т. е. построчно (по 35 центов за одну стихотворную строку), а не за количество слов (или знаков), помещающихся на странице, как платят за прозу, публицистику и т. п. — «по линейке».
237
«Кристабель» в переводе Г. И. и с иллюстрациями Д. И. Митрохина была напечатана в Берлине в 1923 г. издательством «Петрополис» — 500 нумерованных экз.
238
См. примеч. 175.
Чтобы дать Вам понятие о качестве перевода, прилагаю заключение, оставшееся нетронутым, как было [239] , и которое М. Лозинский, прочтя, развел руками: я бы так перевести не мог. Наверное, у Вас в библиотеке найдется Кольридж: дайте себе труд сличить оригинал и мои стихи.
Пишу все это для того, чтобы подчеркнуть, что Вы никак не погрешите ни перед русской литературой, ни перед издателями «Нов<ого> Журнала», оплатив по той же оценке, что, скажем, стихи Ир. Легкой или Глинки [240] , столь длинный перевод. Что Вы лично думаете о значении моей поэзии, я не знаю в точности. Но достаточно будет, если Вы отнесетесь к моему предложению-просьбе «исторически литературно». Какой-то период времени оплата этого перевода даст возможность Георгию Иванову не подохнуть и не впасть в отчаянье. Ну и переберите русскую поэзию за последние четверть века… Ох, не сочтите эти слова за самоупоенное хвастовство. Мне, ей Богу, давно «все равно». Но все-таки, все-таки.
239
Заключительная часть перевода «Кристабели» слегка улучшена: в первоначальном издании было «Улыбаться над чарами…», что, конечно, хуже, чем «Улыбаться чарам…» в приведенном ниже тексте.
240
Ираида Ивановна Легкая (род. в 1932) — поэт, до 1944 г. жила в Риге, затем в Германии, с 1949 г. в США. В «Новом журнале» в 1952 г. (кн. XXXI) опубликованы ее первые стихи.
Глеб Александрович Глинка (1903—1989) — прозаик, поэт, выпустил в СССР несколько книг, в 1941 г. добровольцем ушел на фронт, попал в плен, оказался в Польше, затем во Франции и США. В «Новом журнале» в 1953 г. (кн. XXXIII) напечатаны его первые – в эмиграции – стихи.
Воспоминания, о которых была недавно речь, я писать пока не могу. Я не могу продолжить того, что было послано и из-за забастовки и не дошло. М. б., если подлечусь, если Фонд пришлет деньги [241] , приймусь за это. Поэтому-то я и предлагаю Вам «Кристабель». Это «товар», за который я ручаюсь и который делает мне честь как поэту. Пожалуйста, сообщите мне Ваш ответ через Гуля. Тогда я сейчас же par avion пришлю Вам текст. Целую ручки Вашей такой милой супруге, имя отчество которой, увы, я забыл. О Вас всегда вспоминаю очень дружески, очень «нежно». И как жаль, что когда нам удается встретиться, обстоятельства складываются так глупо.
241
См. примеч. 167.
Ваш Георгий Иванов .
КРИСТАБЕЛЬ
Заключение II части
Маленький ребенок, слабый эльф, Поющий, пляшущий для себя самого, Нежное созданье, краснощекий эльф, Нашедший все, не ища ничего, Наполняет радостью наши сердца, Делает светлым взор отца. И радость так полна и сильна, Так быстро бьет из сердца она. Что избыток любви он излить готов Непреднамеренной горечью слов. Быть может, прекрасно связать меж собой Мысли чуждые одна другой. Улыбаться чарам, чей страх разбит, Забавляться злом, которое не вредит… Быть может, прекрасно, когда звучат Слова, в которых слышен разлад, Ощущать, как в душе любовь горит. И что ж, если в мире, где грех царит (Если б было так — о, горе и стыд!), Этот отзвук сердец людских Лишь от скорби и гнева родится в них, Только их языком всегда говорит!— сравните с подлинником — конец поэмы. Сравните и смысл, и музыкальную передачу, и «непередаваемость» того и другого.
30.Р.Б.Гулю [242]
<Конец ноября 1953>
5, civ. Charles de Gaulle
Montmorency (S et O)
Дорогой
Роман Борисович,
И<рина> В<ладимировна> получила рукопись [243] и просит поблагодарить Вас за быстрое исполнение ее просьбы. Прилагаю письмо к М. М. Карповичу [244] . Оно не заклеено, чтобы Вы могли осведомиться, в чем дело. Очень рассчитываю и на этот раз на Вашу любезную исполнительность и скорый ответ. Я очень хотел бы прислать Вам рукопись и получить за нее просимые деньги до праздников, чтобы не сидеть без гроша в «мертвые дни» — время, когда французы веселятся, богатые русские уезжают и жить еще поганее, чем обычно.
242
Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3, с. 138—139. Автограф: Folder 129.
243
Не опубликованная в «Новом журнале» заключительная часть романа Одоевцевой «Год жизни». Любопытно, что его последняя сцена являет собой современную вариацию последней сцены «Кристабели». Не исключено, что перевод Кольриджа делался Г. И. при участии Одоевцевой, основательнее его знавшей английский.
244
Т. е. письмо 29.