— И он знает, что о существовании вампиров?

— Естественно. Ты даже не представляешь, как много людей знают о нашем существовании, — Альберт ухмыльнулся каким-то своим мыслям. — Знаешь, тебе ещё повезло. Во времена моей молодости никаких татуировок и в помине не было. Тогда мы ставили людям клеймо.

Лин поёжилась, представив себе прикосновение раскалённого железа к коже. Всё-таки прогресс — великая вещь!

В этот момент Альберт поймал такси, и разговор пришлось прервать. Удобно устроившись на заднем сидении, Лин размышляла над тем, что ещё сказала Марианна. Над тем, что ей нужно повязаться с одним из членов клана.

Её прапрабабушка, Полина Ворон, была повязана с Тадеушем. Лин вспомнила её слова: "Мы обменивались кровью. Кровь вампира сохраняет ведьме молодость и красоту и продлевает жизнь". Это, значит, что и Лин до глубокой старости останется молодой и красивой, как и Полина? От таких перспектив просто дух захватывало!

Вот только что значит "обменивались кровью"? Из всего обилия прочитанной фантастики Лин смутно представляла себе такой обмен. Вампир пьёт её кровь, а она — его. А вдруг это больно? Лин вздрогнула, вспомнив укусы Малыша, и непроизвольно обхватила шею руками. А ведь потом и ей придётся пить вампирскую кровь. Интересно, какова она на вкус? Любовные романы про вампиров описывали их кровь, как божественный нектар, но у Лин оставались сильные сомнения на этот счёт. А вдруг она окажется мерзкой гадостью? Брр!

А ещё ей очень не нравилось слова "повязаны". Оно звучало почти как "связаны" или даже "привязаны". А Лин вовсе не была уверенна, что хочет на всю жизнь остаться привязанной к вампиру, пусть даже такому классному, как Иоанна или Тони. Хотя если подумать, из них двоих Лин выбрала бы Иоанну. Конечно, Тони замечательный, но всё же он парень, а с девушкой Лин чувствовала себя более уверенно.

Такси плавно остановилось, не доезжая до их дворика. Альберт расплатился, и они, выкарабкавшись из машины, зашагали по ночной улице. Лин уже хотела спросить вампира про слова Марианны, но он опередил её.

— Лин, чтобы стать частью клана Чёрной Крысы, тебе нужно повязаться с кем-нибудь из нас. Ты знаешь, что это означает?

— Полина, ну, в смысле, моя прапрабабушка, говорила, что это — обмен кровью, — напряглась Лин.

— Правильно. Вампир, с которым ты будешь повязана, станет как бы твоим опекуном, обязанным отвечать за твою безопасность и твои проступки.

— Это значит, что я буду связана с ним всю жизнь? — вопрос сорвался с губ Лин, прежде чем она успела удержать его. Альберт засмеялся.

— Конечно, нет, не бойся. Ты всего лишь можешь обратиться к нему, если тебе угрожает опасность. Ну, и кровь вампира, конечно, усиливает ведьму.

— И с кем же я буду обмениваться кровью? — этот вопрос беспокоил её больше всего остального. В памяти мгновенно всплыло лицо Малыша в сантиметре от её шеи и его горячее дыхание у неё на коже.

— Ты можешь выбрать любого из нас, кто согласится быть за тебя в ответе. Кстати, ты можешь выбрать Марианну: как королева клана она не имеет права отказать тебе. И… ты можешь выбрать меня, — последнюю фразу вампир произнёс так тихо, что она едва расслышала. Лин в изумлении вытаращилась на его лицо. Неужели ей не почудилось? На какую-то долю секунды ей показалось, что он смущён. Но ведь этого не может быть! Уж кто-кто, а Альберт просто не умеет смущаться.

— Это больно? — прошептала Лин.

— Да — честно предупредил Альберт. — Но не так больно, как укус Малыша. И, конечно, зависит от того, кто будет тебя кусать.

— А ты? Ты сделаешь это не больно? — Лин непроизвольно схватила его за руку, заставив остановиться. — Сделай это сейчас, пожалуйста! Пока я не потеряла решимость.

— Прямо здесь? — нет, Лин не показалось: он действительно был смущён. — Может, дойдём до дома?

Почти бегом они ворвались в подъезд, открыли дверь квартиры и, не разуваясь, прошли в гостиную. Лин опустилась на диван, дрожа, как осиновый лист в ожидании того, как острые зубы прорвутся сквозь её кожу. Альберт сел рядом с ней и обхватил рукой за плечи, притягивая к себе. Второй рукой он отвёл пряди волос с её шеи и чуть отклонил ей голову. Лин зажмурилась в ожидании укуса.

Но укуса не последовала. Горячее дыхание обожгло висок, и губы вампира мягко коснулись её уха.

— Не бойся меня, ребёнок, — прошептал Альберт, как когда-то давно, в самом начале их знакомства. — Расслабься.

Как можно расслабиться, когда тебе страшно? Когда ты ждёшь, что вот-вот тебя пронзит острая, разрывающая боль? Но Лин доверилась ему и послушно обмякла у него на руках, и лишь громкий стук сердца выдавал её страх.

Губы Альберта скользнули по шее, так легко и нежно, что тело Лин отозвалось дрожью. Он целовал её кожу, и мало-помалу страх уходил, сменяясь каким-то иным, будоражащим чувством. Жар от его губ постепенно распространился по всему телу, и Лин расслабилась, уже позабыв, что они собирались сделать.

И в этот миг он укусил.

Острая, резкая боль, будто по шее полоснули бритвой, и Лин чуть не вскрикнула от неожиданности. Но уже через секунду боль стала сменяться теплом, распространяющимся от шеи по её венам, заставляющим кровь бежать быстрее и стучать в висках, словно молот. Острое, мучительное наслаждение разлилось по всему телу, захватив каждую клеточку.

О, этот укус даже близко не напоминал укус Малыша! Болезненный и в то же время настолько приятный, что Лин таяла, словно мороженое под лучами солнца. Сладкая боль — какое банальное выражение, но другого Лин не могла подобрать. Боль была именно сладкой, такой сладкой, что она разочарованно замычала, когда он оторвался от её шеи.