К счастью, беседа, как и следовало ожидать, получилась не слишком длинной. Беренс полагал, что любой капитан на месте Кирилла сразу бы отказался от такого предложения - пройти сквозь блокаду, миновать рифы, забрать с берега людей, а потом пуститься в еще более опасный обратный путь. И Кирилл не стал тянуть. Ответил быстро, но не так, как ожидал Беренс.

«Добро. Я могу пойти капитаном на вашей шхуне, - сказал он.
– Мое условие: команду набираю я сам».

«Это и подразумевалось».

«Сколько будет пассажиров?»

«Столько, сколько поместится».

«То есть может потребоваться не одна ходка?» - чуть нахмурившись, уточнил Кирилл.

«Я буду рад, если мы сейчас сможем вывезти хотя бы половину», - сказал Беренс.

«А остальные?»

«Остальных, может быть, вывезут позже, когда все уладится~»

«Может быть?»

«У меня мало времени. Я должен все завершить не позднее определенного срока. Поэтому не будем заглядывать в будущее. Когда вы будете готовы выйти в море?»

«Зависит от состояния судна. Я должен осмотреть вашу шхуну вместе с плотником и боцманом. Затем понадобится время, чтобы сделать все нужные запасы. Но обычно дольше всего приходится ждать, пока выправят бумаги », - Кирилл глянул на Остермана.

Тот снисходительно улыбнулся:

«Да хоть завтра утром можешь поднять флаг Русского географического общества. Кира, ты еще никогда не выходил в море с такими безупречными бумагами».

Юридическая сторона дела была проработана довольно тщательно, но в море юристы не помогут. Что толку в документах, если «научную» шхуну с толпой иностранцев на борту остановят в виду кубинского берега, в зоне блокады? И ведь неважно, кто остановит, испанцы или американцы - неприятности гарантированы в любом случае. Лучше сразу выброситься на рифы, уничтожить лишние бумаги и дальше идти разрозненными группами на веслах, авось кто-нибудь подберет, возьмет на борт. Лучше утонуть, чем попасться. Лучше смерть, чем скандал.

«Ни в коем случае нельзя допустить скандала», - несколько раз повторил консул тогда, в январе, когда Беренса вызвали к нему в Гавану. Приказ был предельно ясен: в кратчайшие сроки эвакуировать людей, занятых на стройке. Эвакуировать, не прибегая к помощи местных властей. И, по возможности, не ставя их в известность. Ведь подобные действия могут быть истолкованы как нарушение заключенных соглашений. И более того - как выражение недоверия к администрации. Тогда, в январе, все уже шло к войне. Напряжение в отношениях мадридского двора с заносчивыми американцами достигло апогея, и подданные малолетнего короля Альфонса сами стали обидчивы, как подростки. А Россия не хотела каким-нибудь неосторожным жестом осложнить и без того непрочные связи со своим единственным союзником на антильском направлении.

Следовательно, Беренс не мог воспользоваться услугами местных судовладельцев. Консул предложил дождаться, когда в Мексиканском заливе появится российский клипер, совершающий переход из Сан-Франциско. Возможно, он успеет зайти в Гавану до начала военных действий. Но как, не привлекая внимания, пересечь зону непрерывных боев с повстанцами?

Итак, людям, занятым на стройке, предписывалось незаметно испариться~

«Что они и сделали, не дождавшись меня», - с досадой подумал Виктор Гаврилович.

Он проснулся, услышав, как Илья с Кириллом негромко переговариваются между собой.

–  Что-то случилось?

–  Пока - ничего, - ответил Кирилл.

–  Утром вас, «сеньор инженер», будет ждать работа, - сказал Илья.
– Наши друзья вознамерились заняться починкой моста. Очень на вас надеются.

–  Прекрасно. Постараюсь выспаться. И вам советую.

–  Мы бы с радостью. Да не можем. Выпили «на посошок» по стопке пейотовки, теперь три дня глаз не сомкнуть.

–  Простите, по стопке чего?

–  Наш бесценный Лука Петрович гонит горилку из всего, что растет. И не забавы ради, а здоровья для. Джин, само собой, от морской болезни и простуды. Настойки всяческие от всех прочих хворей. А из пейота делает микстуру для полуночников. Вот мы с Кирой приняли, теперь видим в темноте как кошки. И слышим как мышки.

–  Как мышки?

–  У мышек - отличный слух, вы разве не знали?

«Да он пьян», - понял Беренс. И повернулся на другой бок, приказав себе немедленно заснуть. Что и было исполнено.

Утром бандиты погнали их по дороге, не дав даже позавтракать. Беренс шагал вместе с крестьянами, Илья с Кириллом держались у него за спиной. Впереди и сзади двигались повозки, а по бокам гарцевали всадники. В уныло бредущей толпе все же удалось перекусить. По рукам прошлись черствые лепешки. Каждый, откусив раз, передавал соседу. Потом таким же маршрутом проследовала тыквенная фляга с водой.

Шли медленно. Дорога раскисла после ночных дождей, и ноги лошадей, запряженных в повозки, разъезжались по скользкой глине. Тяжелые комья грязи прилипли к башмакам, и Беренс едва сдерживал желание остановиться и почистить обувь.