Шрифт:
— Ты сделал это для меня? — Джиана изумленно оглядывала комнату в южной части дома, которая прежде была обставлена неуклюжей, тяжелой мебелью. Теперь эта мебель, унылые серые обои и мрачные темные портьеры исчезли. На полу появился бело-голубой ковер, вдоль стен стояли книжные шкафы, заполненные великолепными изданиями, возле окна, выходящего в сад, поместился изящный дубовый стол. На его полированной поверхности стоял стакан из слоновой кости с карандашами и ручками. Рядом с ним — дагерротип, запечатлевший Лию, Джиану, миссис Карутерс и Алекса на прогулке в парке Сити-Холл. На углу стола лежала стопка бумаги со штампом «Джорджиана ван Клив-Сакстон» и адресом конторы. Над камином висела картина Борнета с изображением Нью-Йоркской гавани.
— Но зачем? — медленно повернувшись, спросила Джиана.
— Как это зачем? — удивленно переспросил Сакстон. — Ты уже начала наводить порядок в моей библиотеке, и я подумал, что тебе нужна своя собственная. К тому же, если у тебя будет свой кабинет, ты сможешь больше времени проводить дома.
Но тут глаза их встретились, и Алекс прочел во взгляде Джианы невысказанную мысль: «Но я не буду жить здесь! Еще пять месяцев — и меня уже здесь не будет».
— Бумага. — промолвила Джиана. — Замечательно.
— Я подумал, — холодно заговорил Алекс, — что деловая женщина должна иметь именную бумагу. Надеюсь, тебе нравится?
Джиана кивнула. Подойдя к книжному шкафу, она посмотрела на корешки книг:
— Диккенс… Я люблю Диккенса.
— Здесь также есть книги греческих философов и работы современных экономистов и политиков.
— Ох, и Джейн Остин! — воскликнула Джиана, вытаскивая с полки том «Эммы». — Как ты узнал, что она моя любимая писательница?
— Мне сказала об этом твоя мать.
— Так ты давно это задумал?
— В общем, да. Самым трудным было сделать так, чтобы ты не видела рабочих. Но ты так увлеклась клубничным мороженым, что рабочие могли делать свое дело и в вечерние часы.
Джиана поставила книгу на место.
— Надо же, кресло точь-в-точь как у тебя, только поменьше. — Джиане очень нравилось кресло Александра, но, не признаваясь в этом, она поддразнивала его, говоря, что его кресло просто огромное.
— Да.
Подхватив юбки, Джиана подбежала к мужу и крепко обняла его.
— Спасибо тебе, Алекс.
Он поцеловал ее в затылок.
— Мой рождественский подарок, конечно, куда скромнее, — проговорила Джиана, теребя пуговицу на платье — Может, он тебе и не нужен.
— Не стоило беспокоиться из-за меня, — грубо произнес Сакстон.
— Вы не любите подарков, мистер Сакстон? — изумленно спросила Джорджиана. — Даже такой великан, как вы, должен иногда радоваться.
— Я и радуюсь почти каждую ночь.
Джиана отошла от него и шутливо пригрозила Алексу пальцем:
— Стой здесь. Я вернусь через минуту.
Алекс все еще разглядывал кабинет, когда в комнату ворвалась раскрасневшаяся от бега Джиана с большим пакетом в руках
Это была картина — Алекс нащупал раму сквозь плотную бумагу.
— Это… я, — произнесла Джиана, стоя позади него. Алекс поставил полотно на стол и отошел на несколько шагов, чтобы получше разглядеть его.
— Работа господина Тернера, — прошептала Джиана. Алекс молчал. — Конечно, он был известен как пейзажист, но мама уговорила его написать мой портрет.
Алекс смотрел на портрет Джианы, где она была изображена с наивными, широко распахнутыми от удивления глазами, правда, художник не совсем точно передал их цвет. На ней был синий костюм для верховой езды, стояла Джиана рядом с великолепным скакуном, положив руку ему на холку. Позади в тумане виднелись сиреневые горы и лес. Девушка на картине была очень похожа на ту Джиану, что Алекс видел в Риме.
— Когда была написана картина?
— На Рождество 1846 года.
«Значит, за шесть месяцев до поездки в Рим, — подумал Алекс. — Тогда ее глаза еще излучали невинность и доверие». И внезапно Алекс понял, что сделает все возможное, чтобы вернуть ее лицу это ангельское выражение.
— Мне прислали картину из Лондона пароходом, — объяснила Джиана, приплясывая от возбуждения. — Я не знала, что тебе подарить на Рождество, — ведь у тебя все есть. И я подумала…
— Я не ожидал такого роскошного подарка, — перебил ее Алекс. — Можно, я повешу твой портрет в моей библиотеке?
Джиана облегченно вздохнула:
— Он… она тебе нравится?
— Мне нравится любая Джорджиана ван Клив — и юная, и постарше. Пойдем, Джиана, я уверен, что Лия уже вытащила из постели и миссис Карутерс, и беднягу Делани.