Проходя все взяточные инстанции, я в полной мере познал всю глубину человеческой алчности, подлости и страха. Ощутил все величие и глубину системы, которую можно сравнить разве что с Марианской впадиной: сколько ни пытайся, дна ты так и не увидишь. Все это лишь красивые образы, которые ни о чем не говорят. А я – человек, который, может, и кажется туповатым в силу своей строительной профессии и маленького, словно муравьиная пиписька, образования, но мое природное свойство – это любовь к конкретике, и я готов конкретно поведать о конкретных организациях и людях, входящих в строительную мафию. Причем только о тех, кого я знаю сам и не раз давал такому индивиду на лапу, чтобы он дал мне возможность двигаться дальше, поставив свою печать или закорючку.

Настало время подводить итоги, так как все затраты на подготовку к стройке были мною выполнены в полном объеме. В один из теплых уже апрельских вечеров я закрылся в своем кабинете, обложился документацией, в которой за всякой бумажкой стояла какая-нибудь сумма, выданная мною из собственного кармана, и принялся вспоминать и подсчитывать. Цифры я приводить не стану. Что в них толку, если они от времени только растут. То, что тогда казалось мне огромными деньгами, нынче кажется пустяком и позволяет думать о середине девяностых годов как о времени подлинной дешевизны. А вот люди везде остались прежними, и в точности так, как сказал Ник Ник: «ничего не изменилось и никогда не изменится».

Итак, проектный институт генплана Москвы и милейший Самуил Самуилыч. Вместо одного раза мне пришлось навестить его целых четыре, и не стоит думать, что всякий раз этот парень не заставлял меня раскошелиться.

К полковнику, похожему на маршала Буденного, я ходил трижды и всякий раз облегчался в его кабинете на кругленькую сумму в пару десятков тысяч американских денег, а то и больше.

Архитектурно-проектное управление округа. Здесь я вообще изучил все ходы и выходы, начиная с оформления участка, я побывал в этом оплоте жулья раз восемь, не считая визит-эффектов с подношением подарков к праздниками: часы, золотые авторучки, путевки и еще всякая мелочь стоимостью от тысячи долларов.

Районная управа… Маленький чиновничий раек с превосходной столовой, в которую надо зайти чуть раньше официального начала обеда и получить порцию геркулесовой каши с изюмом – это единственное, что было там в дефиците. У райуправцев от обильной и разнообразной пищи и возлияний желудки порой требовали отдыха, и каша, считавшаяся легким продуктом, разлеталась со скоростью неимоверной. Здесь же, «за кашей», решал я вопросы с главой этой управы, а вернее, «самоуправы» – надменным Гургеном Карапетовичем, тихо бесившим меня оттого, что он любил, напустив на себя вид озабоченный и занятой, «повникать» в документы, которые должен был подписывать, предварительно получив от меня бабло. Тактика у этого парня была такая: утромбабловечеромподпись. Это – фигурально, а на самом деле он выжидал сутки, а то и двое после «заноса», и только убедившись в том, что никто не приходит его арестовывать, он этак вот, совершенно публично, «за кашей», любил громко покритиковать какие-нибудь мелочи:

– Вот тут мне лично не очень нравится, Вячеслав Михайлович! У вас так, а надо бы чуть повыше (пониже, пошире, поглубже), но вы, я думаю, мои замечания учтете. Я свою визу поставлю, но вы, пожалуйста, учтите то, что я вам сейчас сказал…

Вот такой, мать его, «парень с армянского радио». Мог бы передачу вести – «Диалоги с кашей».

В ставшем мне надежной «крышей» департаменте землепользования все было под рукой, все рядом. Тот самый человек, которому я лично в карман платил за незаконную аренду пары комнат, ставил свои подписи и на моей документации. И я был ему признателен и благодарен и не раз распивал с ним спиртные напитки и оплачивал проституток в сауне, которая находилась неподалеку от здания департамента, примерно в трех минутах. Этот человек был и остается очень пьющим человеком, обладателем лошадиного здоровья и ценителем профурсеток. Никакая зараза его не берет, вот ведь!

Полковник, похожий на маршала и таракана, познакомил меня с жуликом из транспортного управления «Центркомархитектуры», который также без особенных проволочек завизировал все, что от него требовалось, и взял за это какую-то фигню: всего пятьсот долларов. Какой честный и порядочный гражданин, сразу видно, что не хапуга и придерживается во всем умеренности.

От пожарных и санэпидемстанции я откупался пять раз, так как они постоянно забывали, что перед этим уже ошкуривали меня, и всякий раз на трешку грина. Итого московские санэпидемщики и брандмейстеры поимели меня на тридцать тысяч долларов, которые я им желаю употребить на лечение памяти, хотя что-то подсказывает мне, что она навсегда останется у них девичьей.

От Министерства Геморройных Ситуаций, сокращенно МГС, я откупался дважды и каждый раз понемногу. В проекте должно было быть предусмотрено сооружение бомбоубежища, и мне, так и быть, разрешили не сооружать его за двадцать пять тысяч долларов.

Столица-энерго, Тепловые сети, Столица-горсвет, Столица-водоканал и Столица-водосток только на этапе получения технических условий совокупно обошлись в двести тысяч баксов, из которых Столица-энерго отъела половину. А попробовал бы я не донести в любую из этих организаций, и меня подключили бы к сетям, ввод которых предусматривается лет через десять. Люди оттуда четко держат расценки и демпинговать не собираются и не делают никаких исключений ни для кого. Вы бы видели, что за домик у одного не самого последнего человечка из Водостока, – это песня! Полторы тыщи квадратов, стиль – ампир, медная крыша, сияющая на солнце, как солнце. Красота! И все это он построил буквально из «стоков», то есть, иначе говоря, из говенных денег. Вот уж действительно, когда понимаешь весь смысл поговорки «деньги не пахнут»…

…Кстати, по поводу медной крыши! Медь со временем покрывается налетом, «патиной», и вот, чтобы крыша продолжала сиять, ее время от времени (раз в год) нужно чистить. Почистить крышу на доме площадью в полторы тысячи квадратов стоит пятнадцать тысяч баксов. Вот так и живет парень из Столица-водостока. Скромно. Но почистить крышу – это он себе может позволить…

Ровно на столько эти же организации охреначили меня при согласовании проекта наружных сетей. Их либе майн шмайссер, и будь он у меня, я не задумываясь пустил бы его в ход против всех этих побирушек, потрошащих меня, словно курицу для супа. Как вам это нравится? Бывший жулик-прораб стонет и вопиет о справедливости! Вопить я могу хоть до Страшного суда, но не делаю этого, так как в сердце моем выжжены слова великого Ник Ника: «Ничего никогда не изменится». Строительство стоит на жульничестве – это его мать, отец и повивальная бабка: три зверя в одном. На уровне строительной мафии поговорка «Нет ума – строй дома» оборачивается фарсом в стиле венецианского карнавала, когда все ходят в костюмах со стразами, прикрывают лица и делают вид, что никто не знаком друг с другом, хотя все знают всех, так как в этот круг не допускают посторонних, и, если вы опрометчиво считаете, что люди этого круга ума не имеют, то почему же костюмы на них расшиты настоящим золотым шитьем и почему они такие богатые, а вы только и можете, что завистливо надрачивать на их веселье, пуская слюни и мечтая попасть в их общество? Не попадете. Хрен вам. Вот вам книжка – читайте. Большего никому знать не дано, на то она и мафия.