Шах-наме
вернуться

Фирдоуси Хаким Абулькасим
Шрифт:

Манижа увозит Бижана в свой дворец

Настал для двух счастливцев час прощальный,И головой поник Бижан печальный.Любимым, как душою, дорожа,Служанкам приказала МанижаСмешать с вином, что пил Бижан доселе,Сознания лишающее зелье.Он выпил — и свалился, погруженВ забвение, беспамятство и сон.С тем спящим, что ей близок стал отныне,Отправилась царевна в паланкине:Удобно было в паланкине томЛежать вдвоем и отдыхать вдвоем!Был паланкин сработан из сандала,И ложе мускусом благоухало.У городских ворот, ночной порой,Богатыря завесила чадрой.Чтоб не заметил их никто случайно,Царевна во дворец вступила тайно.Лег на айване юноша в постель,—Владели им беспамятство и хмель,И вот ему впустили в уши зелье,Чтобы вернуть сознанье и веселье.Бижан проснулся, голова свежа,В объятьях — трепетная Манижа.Сюда попав таинственно и странно,Лежит он с дочерью царя Турана!Бижан взмолился, чтоб ему господьПомог владыку мрака побороть:«О боже, если я отсель не выйду,Узнай мою печаль, мою обиду.Быть может, за содеянное злоГургина покараешь тяжело:Дурной вожатый сотней заклинанийПривел к тому, что я теперь в капкане!»А Манижа: «Не плачь и пей вино,Все — прах, чему свершиться суждено.Для витязя всему приходят сроки:Сегодня — праздник, завтра — бой жестокий».И пиршествовать принялись опять,Не зная, смерти или счастья ждать.Красавиц созывали, украшаяТех девушек парчою из Китая,И звонкий руд, и песни — день и ночь,Прошли, как сон чудесный, день и ночь!Так миновали сутки, и в охранеОдин слуга проведал о Бижане:Пустой хвастун всегда приносит вред,Всегда раскачивает древо бед!Сперва тайком, обдуманно, умелоИсследовать решил он это дело.Кто сей пришелец? Из каких земель?Какую здесь преследует он цель?Чтобы спасти себя, исполнен страха,Осведомить решил он туран-шаха.Вот опустил он полог за собой,Пошел к владыке быстрою стопой.Сказал он шаху: «Весть моя плачевна,—С иранцем тешится твоя царевна».«О боже!» — возопил Афрасиаб,Подобно иве в бурю, стал он слаб,Слезами окровавились ресницы,Сказал, не зная бешенству границы:«Несчастлив тот, на чьем челе венец,Кто в то же время — дочери отец!»Туранский шах царевной был расстроен.Был призван Карахан — почтенный воин.Шах молвил: «Дочь моя низверглась в грязь.Как поступить? Увы, беда стряслась!»Ответил Карахан царю державы:«И в этом деле нужен разум здравый.Ты время попусту не трать сейчас:Не все, что слышал слух, увидит глаз!»Афрасиаб согласен был с ответом,Он внял вельможи знатного советам.Сказал он Гарсивазу: «Сколько ранЕще готов нам нанести Иран!Найдется ль выход в нашем долгом споре?Убьем юнца,— Иран повергнем в горе!Пусть двинутся с тобой богатыри,Дворец ты снизу, сверху осмотри,И если есть там обитатель новый,—Сюда приволоки, закуй в оковы!»

Гарсиваз приводит Бижана к Афрасиабу

Подъехав ко дворцу в вечерний час,Шум пиршества услышал Гарсиваз.Томленье чанга, звучный стон рубабаЗвенели во дворце Афрасиаба.Был сразу же дворец со всех сторонОтрядом Гарсиваза окружен.Хоть заперты ворота были глухо,А бульканье вина дошло до слуха.Снял Гарсиваз руками с петель дверьИ прянул во дворец, как дикий зверь.Затем в покои двинулся туранец,Где, понял он, скрывался чужестранец.Когда предстал пред ним незваный гость,В душе вельможи закипела злость.Рабынь-красавиц в доме было триста:Играли, пели, пили сок искристый.В кругу красавиц восседал Бижан,Полунагой, он весел был и пьян.Воскликнул Гарсиваз! «Эй, отпрыск блуда,Куда ты душу унесешь отсюда?В когтях у льва погибнешь ты в борьбе,Неведом станешь самому себе!»Бижан ответил в этот миг тяжелый:«Как я начну сраженье, полуголый?Со мною вороного нет коня,И счастье отвернулось от меня.О, где ты, Гив, Гударза сын бесстрашный?Ужель умру не в битве рукопашной?Из родичей не вижу никого,Надеюсь лишь на бога моего!»За мягким голенищем из сафьянаВсегда кинжал хранился у Бижана.Из ножен быстро вынул он кинжалИ, подбежав к дверям, себя назвал:«Из рода я Кишвада-полководца,Зовусь Бижаном и готов бороться!Никто с Бижана шкуры не сдерет,А кто содрать задумает — умрет.Хоть мир погибни — боя не покину,Вовек врагам не покажу я спину!»Он крикнул Гарсивазу: «Пред тобойСтою сейчас, обманутый судьбой.Ты знаешь, кто я, из какого дома,Тебе мое прозвание знакомо.Ты хочешь боя? Что же, я в боюОмою вражьей кровью длань свою!Ты хочешь крови? Меч я окровавлю,Я множество туранцев обезглавлю.Но если к шаху ты со мной пойдешь,—Всю правду расскажу, развею ложь.Ступай же к шаху с просьбой в каждом слове,—Чтоб шах не проливал невинной крови».Подумав, Гарсиваз взглянул опятьНа остроту его когтей и стать.Увидел, что воитель жаждет брани,Что жаркой кровью умывает длани,—И клятву дал, что, движимый добром,Он защитит Бижана пред царем.Он отобрал кинжал у сына Гива,Затем словами, сказанными льстиво,Связал Бижана, как цепного пса...Что слава, если лживы небеса?Тому, кто мягок, небосвод горбатыйЯвляет грубость, злобою объятый!В слезах и в смуте, в путах и в пылиБижана к туран-шаху повели.Так, в путах, с головою непокрытой,Предстал пред шахом витязь именитый.Воскликнул он с достоинством в очах:«Ты вправе правды требовать, о шах!Здесь не найдешь виновных: право слово,Сюда без умысла попал я злого.Я с кабанами встретился в бою,В туранском оказался я краю:Сюда мой сокол залетел в то время,А я — за ним, забыв свой дом и племя.Блуждал в лесу, вдали от всех дорог,В тени под кипарисом я прилег.Я стал добычей сонного бессилья.Явилась пери, распростерла крыльяИ унесла меня до рубежа,Где двигалась со свитой Манижа.Бежали слуги, караван покинув.Охраны не нашлось у паланкинов.Но, вдруг, раздвинув зелени навес,Вступили всадники-туранцы в лес.Я паланкин увидел посредине,Был полог шелковый на паланкине.В шатре красавица, как день светла,Венец на ложе положив, спала.В союз вступила пери с Ахриманом.Он всадников развеял, став бураном.Заколдовал царевну враг добра,Низринул он меня под сень шатра.Я спал, не слыша говора лесного,Лишь во дворце пришел в сознанье снова.Я чист перед тобой, о царь страны,На дочери владыки нет вины.Познал я муки плена в полной мере:Я — жертва колдовства коварной пери».Афрасиаб сказал ему в ответ:«Настал твой горький день, погас твой свет!Иранец, ты за славой боевоюС арканом поскакал и булавою,Теперь, подобен связанной жене,Как пьяница, болтаешь ты о сне.Чтобы спастись, хитришь передо мною?Мол, колдовской обман всему виною!»Сказал Бижан: «О государь, сперваСпокойно выслушай мои слова.По-разному сражаются с врагами:Когтями лев силен, кабан — клыками,Чтоб недругов насмешливых рассечь,Отважному нужны стрела и меч.Но голый пленник победит едва лиПротивника, на ком наряд из стали.Пусть в сердце льва — победоносный гнев,Но без когтей что может сделать лев?О, если хочет шах, стремясь ко благу,Чтоб выказал я здесь свою отвагу,—Коня и меч подай мне поскорей,На тюркских двинусь я богатырей.Коль всех не уничтожу до едина,То я готов признать: я не мужчина!»Властитель на Бижана бросил взгляд,—Стал темен ликом, яростью объят.Затем он бросил взгляд на ГарсивазаИ гневно вымолвил слова приказа:«Сей Ахриман, что в мерзости погряз,Смотри, злоумышляет против нас.Того, что натворил, мерзавцу мало,—Он бранной славы жаждет для кинжала!Вот так, в цепях, злодея уведи,Ты землю от него освободи.Ты виселицу у ворот построишь,Со всех сторон ты к ней проход откроешь.Знай, что излишни разговоры здесь:Преступника ты сразу же повесь.Иранцы устрашатся этой кары,Не подойдет к нам близко недруг старый!»Увел назад Бижана Гарсиваз.У пленника текла вода из глаз,Смешалась со слезами пыль дороги,И в той грязи его увязли ноги.Сказал он: «Если суждено творцом,Чтоб в день печальный стал я мертвецом,То не боюсь, что я погибну рано,—Боюсь насмешек витязей Ирана:«Как труса, заарканили его,Повесили, не ранили его!»Пред шахом, предками, везде и всюдуЯ после смерти опозорен буду.Перед отцом исполненный стыда,Куда мой дух сокроется, куда?Увы, обрадуется враг в Туране,Увы, умру я, не свершив желаний,Увы, далек я от царя царей.От Гива, от друзей-богатырей...Помчись в Иран, о ветер быстроногий,Скажи владыке в царственном чертоге,—Скажи: «Бижан уже едва-едваТрепещет в лапах яростного льва.Скажи Гударзу, что я мир покину,—Проклятие бесчестному Гургину:Меня в такую он поверг беду,Что я уже защиты не найду».Скажи Гургину: «Витязь безрассудный,Бижану что ты в день ответишь Судный?»

Пиран просит Афрасиаба пощадить жизнь Бижана

Но сжалился над молодостью бог,От гибели страдальца уберег.Вбивали в землю два столба глубоко,—Как вдруг Пиран примчался издалека.Увидел в землю врытые столбы,Услышал на дороге шум толпы:То виселица высится сурово,Петля на перекладине готова.Спросил Пиран: «Кого сейчас казнят?Кто перед нашим шахом виноват?»Ответил Гарсиваз: «Бижан лукавый!Он к нам попал из вражеской державы».К Бижану скакуна погнал старик.Был пленник наг, он головой поник,Закован в цепи, за спиною — руки,Рот пересох, и взор исполнен муки.Спросил Пиран: «Как в наш попал предел?Иль ты кровопролитья захотел?»Бижан правдиво старику поведал,Как спутник обманул его и предал.Заплакал старец, витязей глава,Когда Бижана выслушал слова.«Повремени,— сказал он Гарсивазу,—Ты пленника не должен вешать сразу.Поговорю с царем. Уверен будь,Наставлю я царя на добрый путь».Чтобы спасти Бижана от расправы,Отправился Пиран к царю державы.Вошел, потупив перед шахом лик,И руки на груди скрестил старик,Приблизился, почтительность являя,Афрасиаба громко восхваляя.Не сел пред шахом богатырь седой,А простоял, как долг велит святой.Шах понял, что, рожденный для свободы,Недаром не присел седобородый.Спросил, смеясь: «Ты с чем сюда пришел?Мне честь твоя дороже, чем престол!О царстве ты мечтаешь? Иль о злате?О дорогих камнях? О грозной рати?Мне для тебя моих богатств не жаль:Они дешевле, чем твоя печаль!»Когда Пиран услышал слово шаха,Устами сей мудрец коснулся праха:«Вовеки троном золотым владей,Вовеки будь счастливей всех людей!Ты внемлешь государей славословью,И солнце о тебе поет с любовью.Благодаря тебе я всем богат:Есть кони, люди и в руке — булат.Не о себе прошу с тоской глубокой,Нет бедных под рукой твоей высокой,Мне больно, шах, из-за твоей страныИ знатных, что для счастья рождены,Мне больно, что меня ты не тревожишь,Мое, пожалуй, имя уничтожишь!Не я ли шаху в прежние года,Как поступить, советовал всегда?Но ты отверг, о шах, совет мой правый,И удалился я от дел державы...Надеясь на твою любовь, пришелК нам Сиявуш, чей жребий был тяжел.Сказал я: «Сиявуша ты не трогай,Не то Рустам воздаст нам карой строгой,Настанет для туранцев смертный час,Иранские слоны растопчут нас!Но, влагу жизни напитав отравой,Убил ты Сиявуша в день кровавый.{38}Иль ты забыл, свой трепет притаив,Что доблестен Рустам и грозен Гив?Иль ты забыл о той несчастной брани,Когда Иран торжествовал в Туране,Когда стонали нивы и луга,Растоптанные конницей врага?Опомнись, шах, твои надежды ложныНа то, что меч Дастана спрятан в ножны.С мечом отца нагрянет вновь Рустам,И кровь туранцев брызнет к небесам.О царь, покоем жертвовать не надо,—Ты нюхаешь цветок, что полон яда!Убьешь Бижана — сразу хлынет рать,Чтоб за него туранцев покарать.Ты — царь, покорны мы твоим приказам.Так поступай, как наставляет разум.Ты вспомни: пострадал ты, зло творя,Ты месть познал иранского царя.Живешь покуда мирно с ним в соседстве,Но станет плодоносным древо бедствий.О государь, глаза свои открой:Грозит нам гибель от войны второй!Ты знаешь лучше всех, как бьются в сечеОтважный Гив, Рустам широкоплечий.Могучий, грозный, прянув, словно барс,За внука отомстит тебе Гударз!»Пытался пламя погасить вельможа,Но шах ему ответил, гнев умножа:«Не знаешь ты, что мой позор глубок,Что на меня Бижан его навлек.Смотри, я стар, а ныне обесчещенЯ дочерью, презреннейшей из женщин!На поруганье отдала онаТюрчанок непорочных имена!Престол мой опозорен, и повсюдуСтраной и войском я осмеян буду.Когда Бижана смерти не предам,—Весть грянет по селеньям, городам,Тогда я кончу дни свои в позоре,Я буду слезы лить в тоске и горе».Сказал Пиран, владыку восхвалив:«О шах, ты счастлив, мудр и справедлив.Согласен я с реченьями твоими:Лишь доброе ты защищаешь имя.Но все-таки разумен мой совет.Подумай прежде, чем ты дашь ответ.Да, приговор ты изреки суровый,Но виселице предпочти оковы:Иранцам ты урок хороший дашь,Не будут больше край тревожить наш.Тот в книге дней исчезнет со страницы,Кто попадет на дно твоей темницы!»С той речью разум шаха был един,Совет Пирана принял властелин...Исполнился престол туранский светаОт мудрого и доброго совета.

Афрасиаб заключает Бижана в темницу

Властитель Гарсиваза вызвал вновь:«Оковы и темницу приготовь.Ты нечестивца с этого мгновеньяДержи в наручниках, чьи тяжки звенья,Их заклепай, и друга МанижиЦепями с головы до ног свяжи,И брось вниз головою в подземелье,—Да позабудет счастье, свет, веселье!За камнем, что зиждителем небесИз моря брошен был в китайский лес,{39}Ты на слонах отправься с караваномИ привези: мы счет сведем с Бижаном!Избавит нас тот камень от невзгод,—В пещеру дива закрывал он вход.Ты камнем завали нору темницы,Да сохнет в ней иранец юнолицый!Оттуда поспеши к блуднице в дом,Покрывшей своего отца стыдом.Лиши ее дворца, нарядов, свиты,Венец у недостойной отними ты.Скажи: «Такой ли ждал тебя конец?Ты осквернила царство и венец!»Пред всеми опозорен, я тоскую,Склоняя голову свою седую.Босую к яме ты приволоки:Птенец попал не в гнездышко — в силки!Скажи: «Была ты для него отрадой,Теперь как сторож узника порадуй!»От шаха удалился Гарсиваз,Чтоб этот злобный выполнить приказ.Богатыря, связав его цепями,Поволокли от виселицы к яме.Наручники надели на него,И сталь цепей на теле у него.Оковы заклепал кузнечный молот.Несчастного, что был красив и молод,Вниз головою бросили во тьмуИ камнем завалили вход в тюрьму.Затем с дружиною, как ветер гневный,Ворвался Гарсиваз в чертог царевны.Ее чертог разграблен был вконец,Тот захватил кошель, а тот — венец.В чадре, простоволосая, босая,Царевна появилась молодая.В пустыню Манижу поволокли,И слезы по лицу ее текли.Сказал ей Гарсиваз: «Живи в пустыне,Ухаживай за узником отныне».И вот осталась девушка одна.Печали собеседница она.Пустыней побрела в слезах и горе.День миновал, и ночь минула вскоре,—Она пришла к темнице поутру,Отверстие прорыла в ту нору,Ушла, когда заря зажгла все небо...Как нищенка, просила всюду хлеба,И, накопив за долгий день запас,К темнице возвращалась в поздний час,И опускала хлеб на дно, рыдая...Так стала жить царевна молодая.

Гургин возвращается в Иран и лжет о судьбе Бижана

Семь дней в лесу Бижана ждал Гургин,Семь дней в лесу он пребывал один,Везде его искал, блуждал дубравой,Лицо свое омыл водой кровавой.Где друг его? Расстраивался он,В предательстве раскаивался он.Гургина конь доставил быстроногийВ лесную глушь, где сбился друг с дороги.Воитель обошел безмолвный лес,—Нет никого, исчез Бижан, исчез!Вот перед ним — зеленая поляна.Быть может, здесь найдет Гургин Бижана?Как вдруг увидел он издалекаКоня Бижана возле родника.Седло свалилось набок, сбруя сбита,Уздечка сорвана, в грязи копыта.Он понял, что Бижан попал в капкан,Что не вернется он теперь в Иран.Где он теперь? В тюрьме? Петлей удавлен?Мечом Афрасиаба обезглавлен?Раскаиваясь, он искал пути,Не знал Гургин, как честь свою спасти.К шатру погнал он скакуна Бижана,Всю ночь не спал и вышел утром рано,Пустился в путь, домой, в Иран спеша,Утратила покой его душа.Дошли до шаха о Гургине вести:Мол, сына Гива не было с ним вместе,Но шах от Гива эти скрыл слова,Решив с Гургином встретиться сперва.Услышал Гив,— шумели повсеместно,—Что храбрый сын его пропал безвестно.Гив зарыдал и головой поник,Из дома раздавались плач и крик.Стонал он: «Где Бижан? Что с ним случилось?В лесу, в стране армян, что с ним случилось?»Седлать велел он, горем удручен,Коня, что был вскормлен для похорон.Скакун Кишвада убран был на диво,И ярость клокотала в сердце Гива.Вот богатырь вскочил в седло, и коньПомчался, точно ветер и огонь.Подумал Гив: «Увижусь я с Гургином,Узнаю от него, что стало с сыном.А вдруг, враждой иль завистью влеком,Он зло Бижану причинил тайком?Всю правду рассказать его заставлю,А если предал сына — обезглавлю!»Гургин скакал, чело в тоске склоня.Увидев Гива, он сошел с коня,Приблизился к нему с земным поклоном,С лицом, в тоске истерзанным, смятенным.Сказал: «О ты, что храброго храбрей,Советник шаха, вождь богатырей!Ты вышел со слезами мне навстречу.Что я тебе скажу и что отвечу?К чему мне жизнь, хотя она сладка?Она сильна? Сильней моя тоска!Как без стыда в глаза тебе я гляну?Я плачу, я тоскую по Бижану!Но будь спокоен, сын твой невредим,Я расскажу тебе, что стало с ним».Стоял в поту, в грязи, с потухшим взглядом,С конем Гургина конь Бижана рядом.Его увидев, Гив упал с седла,Окутала его сознанье мгла.Приник воитель головою к праху,Порвал он богатырскую рубаху.Он вырвал волосы из бороды,Казалось, обезумел от беды!Он говорил: «Создавший хлябь и сушу,Любовь и разум ты вселил мне в душу.Тебе назад я душу отдаю:Пропал мой сын в глухом лесном краю!Ты знаешь лучше всех, как я горюю,Ты душу унеси мою больную:Любви и горя, брани и похвалНа сей земле с избытком я познал.Но сын сокрылся в месте потаенном,И я теперь захвачен в плен драконом!»Затем сказал Гургину: «Расскажи,Как было дело, но чуждайся лжи.Убит ли он на поединке бранном,Иль призраком он был похищен странным?Скажи: он умер от смертельных ранИль задушил его судьбы аркан?Ответь мне словом ясным и правдивым:Быть может, сын мой уничтожен дивом?Где ты без всадника нашел коня?Скажи мне: где Бижан? Не мучь меня!»Сказал Гургин: «Вот речь моя прямая.Себя возьми ты в руки, мне внимая.Сейчас о том слова произнесу,Как с кабанами бились мы в лесу.Узнай о происшествии тяжелом,О, богатырь, владеющий престолом!Достигли мы армянской стороны,Где буйствовали эти кабаны.Растоптанных полей, побитых пашенИ рощ поваленных был облик страшен.Здесь превратились кабаны в господ,Постигло злое бедствие народ.Когда мы копья подняли и с крикомВступили в битву в этом месте диком,Предстал кабан, огромный, как скала,За ним — другие, злобным нет числа.Как львы, чьей доблести чужда пощада,Громили мы вдвоем кабанье стадо,Свалив их к кучу, мощны и крепки,Мы вырвали у кабанов клыки.Оттуда мы в Иран коней помчали,Охотились, не ведая печали.Онагр из чащи выбежал на луг,Как дивный идол, появился вдруг.Сед, как Гударз, он мчался — беломастный,Казалось, это сам Фархад прекрасный!Иль то коня Бижана был собрат?При этом, как Симург, он был крылат!С ногами, как у ветра, с гривой львиной,—Как будто с Рахшем крови был единой!Он встал, как слон, пред нами, а БижанТотчас накинул на него аркан.Онагр-красавец вырвался из плена,Бижан вдогонку ринулся мгновенно.Бежит онагр, а верховой — за ним.От бега на лугу вздымался дым,И волны праха друг на друга лезли,И тот онагр и твой Бижан исчезли,В их поисках прошел я сто дорог,Мой конь от долгих странствий изнемог,—Простыл Бижана след, лишь вороногоЯ встретил, изнуренного, больного.«Но где Бижан,— я думал в этот миг,—Онагра он догнал иль не настиг?»Я поисков не прекратил, однако,Я пробыл там до наступленья мрака.Я понял: нам дорогу преградив,В онагра обратился Белый див!»Внимал отец, внимал, утратив сына,И усомнился в чистоте Гургина.Рассказ, хотя и полон был прикрас,До глубины души его потряс.Смущенье скрыть стараясь безуспешно,Гургин дрожал, а сердце было грешно.Подумал Гив, что речь его — обман,Что глупо так не мог пропасть Бижан.Старался Ахриман, исчадье скверны,Чтоб Гив, озлоблен, выбрал путь неверный,Внушал ему: «За сына отомсти,Те, кто врагам прощает,— не в чести!»Терзался Гив, тоскуя и пылая,Не сразу появилась мысль благая:«Враг мира цель преследует свою.Что пользы, коль Гургина я убью?Что пользы, если я убийцей стану?Иначе надобно помочь Бижану!Лжецу могу я голову рассечь,И даже стену рассечет мой меч.Пойду, предстану взорам властелина,Пускай вину он выявит Гургина».Сказал Гургину: «Вижу твой обман,Воистину ты злобный Ахриман!О, где мой сын, мой шах, моя денница?Бижану ты помог с дороги сбиться!Меня поверг ты в страшную беду,Я выхода, несчастный, не найду.О, где мой сон и отдых, где лекарствоОт твоего обмана и коварства!Вступить я должен с шахом в разговор:Тебе не дам покоя до тех пор.Затем прибегну к верному булату:За сына, за себя начну расплату».

Гив приводит Гургина к Хосрову

Явился к шаху Гив, не пряча слез.Желанье мести он с собой принес.Приблизился к властителю с приветом:«Будь вечно счастлив, осиянный светом!О ты, юдолью правящий земной,Не видишь разве, что стряслось со мной?Был сын возлюбленный моим оплотом,Он жил, отцовским радуясь заботам.Я знал, что жизнь его полна тревог,Боялся разлучиться с ним, берег.Теперь Гургин вернулся в наше царство:Вздор на его устах, в душе — коварство.Явился он с известием дурнымО том, кто был советчиком моим.Лишь скакуна, лишь друга боевого,—От сына знака не привез иного.Суди Гургина, правящий в стране:Я стал несчастным по его вине!»Сочувствовал Хосров отцовской боли,Надев венец, сияя на престоле,Он ощутил в душе тоску и гнев,И вопросил он Гива, побледнев:«Что говорит Гургин? Какое слово?Где спутника покинул молодого?»Пред шахом речь Гургина повторив,О храбром сыне вновь заплакал Гив.Воскликнул шаханшах: «Рыдать не надо,Верь и надейся: ждет тебя отрада.Да будет снова твой удел хорош:Потерянного сына обретешь!Беседовал я долго с мудрецами,Советовался с нашими жрецами.С Тураном, ради чести и добра,Мне начинать сражение пора.За смерть отца, в долгу пред Сиявушем,Мы отомстим, мы весь Туран разрушим,Бижан пойдет на битву с тем врагом,Туранской рати учинит разгром.А ты не плачь, будь твердым: ты — мужчина.На правый суд я вызову Гургина!»В тоске, в слезах покинул Гив дворец.О милом сыне тосковал отец.Гургин пришел, приказ услышав строгий.Отважных в царском не было чертоге:Ушли богатыри за Гивом вследС тоской: Бижан пропал во цвете лет!Он во дворец вступил, как виноватый,Приблизился к царю, стыдом объятый.Он землю пред царем поцеловал,Сказал реченья, полные похвал,И преподнес, восславив царский разум,Клыки, ценою равные алмазам:«С победой ты навек вступил в союз,Все дни твои да будут как Ноуруз,Да всех врагов ты в пламени расплавишь,Как этих кабанов, их обезглавишь!»Шах на клыки взглянул и произнес:«Какую весть сегодня ты принес?Скажи мне, где оставил ты Бижана?Ужели стал он жертвой Ахримана?»Пытливый взгляд вонзил в него Хосров.Гургин застыл столбом от этих слов.Потом он побледнел, охвачен дрожью.Рассказ наполнен вздором, сердце — ложью.Он про онагра бормотал и луг,Бессвязные слова терзали слух,Не порождала следствия причина,—Разгневался Хосров, прогнал Гургина,Воителя, чья совесть не чиста,Но не раскрыл для ругани уста!Спросил: «Тебе известно изреченье?Сказал Дастан отважным в поученье:«Погибнет лев, наказанный судьбой,Вступив с потомками Гударза в бой!»Когда б дурной я не боялся славыИ кары, что пошлет господь всеправый,Я палачу поднять велел бы меч,Как птице, голову тебе отсечь!»Велел, чтоб кузнецы пред ним предстали:«Оковы сделайте из крепкой стали!»Пошел Гургин и кандалы повлек:От них да будет грешнику урок!А Гиву шах сказал: «Мужайся ныне,Ищи его у нас и на чужбине,А я пошлю во все концы землиБойцов, что в битвах славу обрели.Поверь, я много приложу стараний,Ловить я буду вести о Бижане.А если весть не прилетит сама,—Не торопись и не сходи с ума.Пусть только фарвардин придет весенний,Пора благоуханных дуновений,Пора, когда цветы цветут в садах,Когда и наши головы в цветах,Земля в парчу зеленую одета,Цветы росою плачут до рассвета,Когда сверкает каждый лист и куст,Когда благословляет нас Ормузд!Тогда предстану перед богом с чашей,Где отражение вселенной нашей.Увижу в этой чаше семь планет,{40}Все царства мира, весь подлунный свет.Я восхвалю и праотцев и бога,Который судит праведно и строго.Тогда-то, светом чаши осиян,Скажу я, где находится Бижан!»И Гив освободился от печали,Когда слова такие прозвучали.Сказал, царя за доброту хваля:«О шах, живи, пока живет земля!Ты покори судьбу, дружи с победой,От злого глаза ты вреда не ведай.Ты трон возвысил, царскую печать,Тебя всегда мы будем величать!»Покинул Гив дворец, вкусив отрады.Во все концы отправил он отряды.Объехали воители весь свет,Чтоб отыскать хоть признак или след,По всей земле искали неустанно,А не нашли пропавшего Бижана.

Кей-Хосров видит Бижана в чаше, отражающей мир

Пришла весна, весь мир животворя,И Гив спросил о чаше у царя:Явился он с поникшей головою,Но все-таки с надеждою живою.Увидел шах, что он тоской объят,Что горших не знавал еще утрат.Тогда Хосров надел наряд, в которомОн представал перед господним взором.Молясь творцу, что вечен и един,Воспламенился гневом властелин;О помощи взывал к творцу вселенной,—Да будет попран Ахриман презренный!Из храма шах вернулся в свой чертог,Надел венец, не ведая тревог,Взял чашу, глянул в светлом напряженье,—Семи планет увидел отраженье.Узнал он — что, и сколько, и когдаЕму пошлют грядущие года.Блистали в дивной чаше все созвездья,День милости вставал и день возмездья,Сатурн, Юпитер, Марс, чей страшен гнев,Венера, Солнце, и Луна, и Лев.Все, что свершится, все надежды нашиВолшебник-шах увидел в этой чаше.Он посмотрел на семь подлунных стран,—Нигде, нигде не виден был Бижан!Лишь на земле Гургсара, в темной яме,Узрел Бижана вещими глазами:Он в кандалах, он стал добычей зла,Он просит, чтобы смерть скорей пришла,Но девушка, по облику — царевна,Заботится о бедном каждодневно.Воскликнул шах с весельем: «Сын твой жив!Будь счастлив, горе в сердце сокрушив!Он в кандалах, а дом его — темница,Но ты не должен за него страшиться.В Туране твой Бижан, воитель наш,Красавица — при нем прилежный страж.Увы, я вижу, болью отягченный,Как мучается в яме заключенный.Они скорбят, печаль их глубока,И плачут, как весною облака.Он смотрит безнадежно и тоскливо,Трепещет, как беспомощная ива,А мысль его в Иран устремлена,Он произносит ближних имена.Как облако в дождливую погоду,Он смерти ждет, он рад ее приходу.Но кто помочь несчастному готов?Кто пленника избавит от оков?К дракону кто пойдет по доброй воле?Кто вызволит Бижана из неволи?Один Рустам, Рустам, чья длань сильна:Поднимет он кита с морского дна!Помчись в Нимруз, о воин именитый,Но в тайне этот замысел храни ты.Ни днем не отдыхая, ни в ночи,Мое письмо Рустаму ты вручи.Я расскажу ему об этом деле,Прогонишь ты печаль, достигнув цели!»

Письмо Хосрова Рустаму

Затем Хосров писца призвал к себе,Поведал о Бижановой судьбе.Послание Рустаму он составил,В котором предводителя восславил:«О ты, что всех сильнее и храбрей,О богатырь — глава богатырей!От предков ты достался мне в наследство,Ты для сражений препоясан с детства.Ты — сердце шахов, ты — царей оплот,Твой меч всегда спасение несет.Погибнет леопард с тобою в споре,Ты страхом устрашил всех чудищ в море,Бесовских войск развеял ты дурман,Освободил от них Мазандеран.О, сколько венценосных властелиновТы уничтожил, в пыль и прах низринув!Ты недругов коварство прекратил,В развалины ты царства превратил.Ты воинов вожатый величавый,Защита и могущество державы.Ты палицей низвергнул силы зла,Царей твоя десница вознесла.Твое читаем имя на печатиХакана и главы туранской рати.Узлы ты завязал: кто захотелИх развязать,— познал дурной удел.Лишь ты один то, что связал, развяжешь,Лишь ты царям к величью путь укажешь.Тебе господь немало дал щедрот:И мощь слона, и знатный, славный род,Дал для того, чтоб силою десницыТы вызволял несчастных из темницы.Возникла цель, достойная тебя:Приди на помощь, благо возлюбя.На весь Гударза род, кознелюбивы,Низринулись туранцы, точно дивы!Седой Гударз и Гив перед тобойТеперь стоят с надеждой и мольбой.Ты знаешь, как ценю я их уроки,Их доблесть, ясный ум и сан высокий.Ты нам во имя дружбы послужи,Есть для тебя оружье и мужи.Подобные удары роковыеНизверглись на старинный род впервые.Бижан для Гива правой был рукой,У старика опоры нет другой.Нам предан Гив, он окружен почетом,Моей семье он был всегда оплотом,Придут напасти — он всегда со мной,В беде иль в счастье — он всегда со мной!Едва получишь от меня известье,Сюда примчись поспешно с Гивом вместе.Начнем немедленно с тобой вдвоемДержать совет о малом и большом.Не пожалеем ни бойцов, ни денег,Но только бы на волю вышел пленник.Иди в Туран, иди путем побед,Да счастье движется тебе вослед!Получишь все, что нужно, что желанно,Иди в Туран, освободи Бижана!»