Упырь Альбинос тоже дремал, привязанный к мачте, силы его были уже на исходе. Не спали только задохлики, но они, кажется, не собирались поднимать шум. Задохлики старательно гребли — по двое каждым веслом. Лем увидел Аду, пристально посмотрел на нее, а потом молча надел желтые очки антистрах, висевшие у него на шее на цепо-ке.

— Пошли! — скомандовала Ада. — Ех-хо!

Бяка уже закинула ногу в лодку, но тут Вилли остановил ее, осторожно придержав за хвост.

— Эй, ты чего? — возмутилась Ада.

— Ух, сначала мы отвяжем ему лапы и жало, — прошептал Вилли, а потом ты заберешься ко мне на плечи, а оттуда — на рею и отвяжешь крылья.

— Но…

— И потише топай там, в лодке, иначе мы точно всех перебудим.

Балансируя на панцире черепахи, ухарь схватился за борт лодки. Он уже перекинул одну ногу, как вдруг взглянул вниз, увидел под собой черную воду с золотыми светлячками звезд и… камнем рухнул в лодку.

Вилли плюхнулся возле самой Мымры, но та даже не пошевелилась, продолжая буровить темноту невидящим взглядом. На носу лодки заскулила фефела и почесала лапой о лапу — видимо, приснилось что-то страшное. Храпящее трио бук на мгновение затихло, а потом захрапело еще громче. Задохлики размеренно гребли, как будто все происходящее их не касалось.

Вилли осторожно поднялся на ноги, подошел к мачте и внимательно осмотрел путы на лапах Альбиноса. Узлы были завязаны крепко, но бестолково: Вилли не увидел ничего такого, с чем не могли бы справится пятьдесят крепких зубов и двенадцать аккуратных острых когтей.

— Ух, — тихонько прозвучало в темноте. "Хрр," — отозвались буки. Снова "ух" и снова "хрр".

Ада, не теряя времени, развязывала жало.

Не прошло и пяти минут, как Альбинос был уже наполовину свободен, но он этого словно и не заметил — то ли лапы затекли, то ли он спал.

Потом бяка, как обезьянка, ловко вскарабкалась на плечи Вилли. Оттуда она перепрыгнула на рею, зацепилась гибким хвостом и принялась развязывать Альбиносу крылья. В руке она по-прежнему сжимала кнут превращений. Это немного затрудняло работу (приходилось, в основном, действовать зубами), но Ада не желала расставаться с кнутом ни на минуту — бяка отлично понимала, какое мощное оружие находится у нее в руках. Когда бяка высвободила Альбиносу одно крыло, ей показалось, что тот пошевелился. Ада продолжала работу. И вот, второе крыло держится на веревочке, потом на ниточке, потом на волоске…

Неожиданно Упырь рванулся изо всех сил и взвился в небо подобно гигантскому альбатросу. Но, улетая, он задел крылом бяку, Ада не удержалась и упала с реи прямо на Дрынделя. Буки вскочили как по команде, а вслед за ними и Василиса.

— Тревога! — завопил Дрындель. — Свистать всех наверх!

Фефелы, едва разлепив глаза, начали визжать без умолку, как сирена. Только Мымра по-прежнему равнодушно сидела на корме, глядя в темноту.

Ада не растерялась ни на секунду — она перепрыгнула с лодки обратно на черепаху. А вот Вилли…

Вилли от неожиданности забился под скамейку. "Я ни за что на свете не сдамся живым", — твердо решил ухарь. Но путь к отступлению был отрезан.

Ада наблюдала за происходящим с ужасом, в душе ее царило полное смятение.

"Парусов больше нет, теперь черепаха точно обгонит лодку", — думала Ада.

И тут в ее голове промелькнуло: "Если я раньше всех доберусь до Лешего, то смогу первой найти ключ, спуститься в Царство и завладеть властью в Бякандии… Я стану самой богатой и важной бякой в мире".

Бяка встряхнула головой и немедленно отогнала от себя эту страшную, предательскую и, к тому же, очень глупую мысль. На лодке, в лапах врагов, остался Вилли — ее лучший и единственный друг. Ведь если задуматься, у нее никогда раньше не было настоящих друзей. Одни лишь приятели — целые полчища приятелей, из которых ни один не стал бы рисковать жизнью ради нее. Именно она втянула Вилли во всю эту историю. Да если бы не она, сидел бы сейчас Вилли в своей теплой норе, играл бы на бякобуке, или готовил очередное лакомство — тополиный пух под майонезом. Если она не защитит Вилли, существа его убьют.

— Эй вы, чучела! — крикнула Ада и немедленно пожалела о своем поступке: лица всех существ в лодке обратились к ней. Даже Мымра оглянулась и посмотрела на бяку. Ясень и Липа вытащили отчаянно сопротивлявшегося Вилли из-под скамейки и крепко связали ему руки обрывками веревок, оставшихся от Альбиноса (про самого Альбиноса никто почему-то и не вспомнил).

— Сейчас же оставьте моего друга в покое! — закричала Ада.

На лице генерала Дрынделя отразилась напряженная работа мысли, но от этого оно стало только еще тупее.