Но всё равно, голос как-то не соответствовал…

Мужчины в помещении были. Аж четыре штуки. Но с противоположной

стороны. Они сидели в углу у камина за одним из четырёх столиков, каждый

из которых был рассчитан на полудюжину людей. Типичные крестьяне, судя

по одежде, лохматобородатости, и отвалившимся при виде внезапно

нарушившей их уединение странной компании челюстям.

Так как их рты были раскрыты, но не шевелились, приписать заданный

вопрос местным пейзанам было никак невозможно. Разве что среди них

находился чревовещатель.

— Так чего изволите? — голос, в котором теперь прорезались нотки

нетерпения, как выяснилось, всё же принадлежал Атаманше.

Как и следовало ожидать, роль выразителя воли всего отряда взял на себя

гном. Причём, как обычно, никого не спросив.

Сделав пару шагов по направлению к великанше, Нар задрал голову, и

озвучил общие пожелания:

— Ужин и ночлег на четверых.

Позади послышался негромкий 'тяв'.

— На пятерых, — сориентировался коротышка, скосив взгляд на Пушка,

непонятно когда успевшего проскользнуть внутрь заведения вслед за

остальными.

При виде беззаботно вилявшего пушистым хвостом Белого Оборотня

Атаманша нахмурилась.

Маша уже подумала, что она сейчас скажет 'С собаками нельзя!' и

приготовилась защищать своего четвероногого друга.

Однако та и бровью не повела.

— Это всё? — меланхолично поинтересовалась она, одновременно протирая

перекинутым через плечо полотенцем большое медное блюдо, бросающее по

сторонам блики в мерцающем свете нещадно чадящих настенных масляных

светильников.

— И мне лохань с горячей водой в ном… В комнату! — осмелилась

реализовать свою мечту последних дней Маша.

По два медяка с двуногих и один медяк с четвероногого, — огласила прайс

хозяйка. — Плюс медяк за купальню! Итого — десять медяков!

— Целый медяк за собаку! — возмутился гном.

— И чего он так возмущается? Я думал — минимум золотой сдерут! — шепнул

девушке удивлённый Витя.

— Мне дедушка говорил, что до революции за две медных копейки корову

можно было купить, — вполголоса ответила ему та. — Шарик не съест

полкоровы.

Между тем Атаманша, пожав могучими плечами, равнодушно буркнула:

— Бесплатно пусть ночует на заднем дворе. Привязанный! — повысила она

голос. — Не хватало ещё, чтобы он тут покусал кого-нибудь!

— Учись! — всё так же шёпотом восхитился Витя, — Могла бы просто выгнать

пса, но применила экономические методы! Кто ж будет отдавать целый медяк

за дворнягу?! — парень уже забыл, что только что считал медную монету

никчемным мусором, вроде современной копейки.

— Я заплачу! — Маша распрямила спину, и, задрав подбородок, с вызовом

взглянула в глаза… гм… барменше.

— Хорошо, — согласилась та. — Значит — десять монет.

— Договорились, — буркнул гном.

— Изволите пройти в комнаты? — поинтересовалась Атаманша.

— Сначала поужинаем! — выступил вперёд Витя, у которого живот уже

прилип к спине.

— Сначала дело, — небрежным жестом коротышка отодвинул молодого

человека назад, и обратился к барменше.

— Мы слыхали, это заведение принадлежит здешнему старосте?

— Это заведение принадлежит мне! — отрезала Атаманша.

— Вы — староста? — ухмыльнулся молчавший до того Дивный.

— Я — его жена! — хозяйка наконец-то отложила в сторону блюдо и гордо

подбоченилась.

'И мне пофиг, на каком ухе у тебя тюбетейка!' — вспомнились Маше слова из

известного анекдота.

— У нас дело к вашему мужу, — сухо сообщил барменше Нар. — Вы не

подскажите, когда он сможет нас принять?

— Да хоть сейчас! — пожала плечами та. — Вон в ту дверь, по коридору

налево. А направо, кстати, умывальная комната. Если кому надо…

Хозяйка снова взялась за своё блюдо, а гном, скомандовав остальным 'За