Вдругъ изъ смежной комнаты съ отворенною дверью вышла старушка съ господиномъ, лицо котораго Фанни тоже видала много разъ какъ-будто во сн. Это былъ небольшого роста господинъ пожилыхъ лтъ, съ строгимъ и умнымъ лицомъ. Онъ слъ у ея постели, взялъ ее за руки и спросилъ, какъ она себя чувствуетъ. Затмъ онъ обратилася къ старушк и сказалъ:

— Ну теперь, милая мистрисъ Джонсъ, мы вышли изъ опасности и можемъ опять спокойно спать.

Тутъ онъ ласково потрепалъ по щек Фанни и сказалъ:

— Она доброе дитя.

Когда докторъ ушелъ, Фанни хотла было благодарить мистрисъ Джонсъ за; вс ея милости, но та сказала, что теперь Фанни должна лежать спокойно и опять собираться съ силами, а потомъ ужъ успетъ наговориться.

Такъ прошло нсколько дней. Выздоровленіе Фанни быстро подвигалось впередъ, благодаря ея крпкой натур. Докторъ являлся постоянно каждый день и заврялъ съ одинаково-довольною миной, что она доброе дитя. Въ одно утро присла мистрисъ Джонсъ къ ней на постель, взяла ее за руки и сказала:

— Ну, милое дитя, теперь вы можете разсказать мн о вашей прошлой жизни. Вообразите что я ваша бабушка; вдь по лтамъ своимъ я могла бы быть вашей бабушкой; или считайте меня за то, что я на самомъ дл; за старуху, которая много испытала, много перестрадала и потому хорошо понимаетъ вс искушенія, въ которыя такъ легко впасть бдности, молодости и неопытности.

Фанни не совсмъ поняла смыслъ этихъ словъ, но чувствовала, что старушка ей желаетъ добра и что ей можно все разсказать. Да и зачмъ же ей скрывать что-нибудь?

И вотъ стала она разсказывать все, что только могла разсказать. Отца своего она никогда не знала, не знаетъ даже и того, какъ его зовутъ и гд онъ живетъ. Она просила мистрисъ Джонсъ открыть ея сумку, въ которой хранились драгоцнныя бездлушки, принадлежавшія ея матери и которыя она постоянно при себ носила, и показала ей все, что тамъ было. Она разсказала про свою мать, про ея смерть и все, что затмъ послдовало, до той минуты, какъ она увидала мистрисъ Джонсъ со свчою въ рукахъ у подъзда, и затмъ ничего не помнитъ, потому что потеряла всякое сознаніе.

Съ величайшимъ вниманіемъ слушала ее мистрисъ Джонсъ и все время отирала слезы, катившіяся по щекамъ Фанни; да и самой старушк приходилось также часто отирать свои глаза.

Когда кончила молодая двушка свой разсказъ, старушка поцеловала ее въ лобъ и сказала:

— Ты такъ молода, а уже такъ много выстрадала! Но, милое дитя, съ Божіею помощью теперь всякому горю конецъ. Господь пошлетъ теб защитника, который будетъ заботиться о теб, какъ о своемъ родномъ дтищ или о сестр.

— Вы врно мать того господина, который пожаллъ меня въ тотъ вечеръ? спросила Фанни.

— Нтъ, возразила мистрисъ Джонсъ: — я не мать ему, хотя люблю его какъ родного сына и онъ почитаетъ меня вмсто матери. Я была его кормилицей, а теперь у него домоправительницей.

— Кто онъ? Какъ его зовутъ?

— Со временемъ все узнаешь. На ныншній день довольно наговорились.

Дв недли спустя Фанни сидла въ смежной комнат съ ея спальней, гд теперь она проводила цлые часы, сидя въ покойныхъ креслахъ. Мистрисъ Джонсъ сидла у окна и шила. Фанни была немного взволнована, потому что господинъ, въ дом котораго она жила, прислалъ спросить, можетъ ли она принять его.

— Не бойся, милое дитя, говорила мистрисъ Джонсъ.

— Я не боюсь, отвчала Фанни: — но... но, несмотря на прекрасное платье, въ которое вы нарядили меня, я кажусь такъ страшна съ этимъ исхудалымъ лицомъ и сткою вмсто волосъ! Ну что обо мн подумаетъ мистеръ Броунъ?

— Неужели эта двочка тщеславна? Ну кто бы могъ это подумать! воскликнула мистрисъ Джонсъ улыбаясь.

Кто-то тихо постучалъ въ дверь, и по приглашенію мистрисъ Джонсъ вошелъ въ комнату господинъ, въ которомъ Фанни тотчасъ узнала своего избавителя. Она хотла-было подняться и подойти къ нему, но Броунъ быстро подошелъ къ ней, подалъ ей руку и поспшно слъ на стулъ около нея.

— Я не желалъ васъ безпокоить, сказалъ онъ: — но мн хотлось лично убдиться, что вы дйствительно выздоравливаете и что вамъ не худо въ томъ дом, въ которомъ случай доставилъ вамъ убжище.

Фанни пыталась пролепетать ему нсколько словъ благодарности, но Броунъ прервалъ ея рчь короткими словами:

— Пожалуйста не будемъ объ этомъ говорить.

Затмъ онъ сдлалъ еще нсколько вопросовъ, пожалъ ой руку и ушелъ.

Во все время посщенія Броунъ ни разу не улыбнулся и такъ холодно и равнодушно смотрлъ и говорилъ, что Фанни, какъ только онъ ушелъ, залилась слезами.