— Да нет, не хочу. Извини. Я понимаю, ты не виноват. Но мне от этого не легче; у меня внутри все кипит. Не могу сейчас сидеть и есть как ни в чем не бывало, особенно при посторонних.

— Если миссис Кармоди решит, что ее несправедливо обидели, она подаст на нас жалобу в установленном порядке.

— Жаловаться она не станет, она человек старой закалки. Сейчас все чуть что подают в суд. А люди ее поколения принимают все как есть. — Мередит посмотрела на Алана в упор. — Я понимаю: все, что ты говоришь, справедливо, и ты во многом прав, когда рассуждаешь о необходимости совершать мерзкие поступки. Но вряд ли я когда-нибудь смирюсь с этим. — Она решительно перешла к самой трудной части объяснения: — Алан, мне кажется, если мы с тобой когда-нибудь попробуем жить вместе, то скоро обязательно рассоримся именно из-за твоей работы. Я в самом деле так считаю.

— Я не могу бросить работу, — мрачно заявил он.

— А я не могу перестать быть собой и испытывать те чувства, которые испытываю сейчас.

Маркби вышел из комнаты; скоро из прихожей послышался шорох — он надевал свой дождевик. Потом заглянул в гостиную.

— Тогда я пошел домой. Перенесем ужин на другой раз, пока ты не уехала в Лондон?

— Да, пожалуй.

Мередит стало не по себе. Они с Аланом в первый раз так серьезно поссорились. Раньше они не раз спорили, у них бывали ожесточенные, но короткие стычки. Но сейчас все было гораздо серьезнее. Раны заживут, но рубцы останутся. Мередит глубоко вздохнула. Их с Аланом отношения стремительно заходят в тупик.

На самом деле Маркби узнал о налете Лакстона на ферму Уитчетт раньше Мередит. К тому времени, как он приехал на работу — Мередит тогда выезжала с ярмарки, — обыск на ферме Уитчетт уже прошел.

— Знаю, вы хотели, чтобы я поехал на ферму Уитчетт с ним, — с виноватым видом оправдывался Пирс. — Но он не поставил меня в известность, ничего не сообщил, пока все не было кончено. Он все устроил сам!

— Ладно, ладно, — вздохнул Маркби. — Вы не виноваты. — Он глянул на стол, приготовленный для Лакстона в углу кабинета. — Где он?

— Приехал рано, сразу после обыска, целую вечность совещался с кем-то по телефону, а потом опять уехал. — Пирс замялся. — Вид у него был очень расстроенный.

— Он, значит, расстроился! Интересно, каково сейчас Долли Кармоди? Наверное, сама не своя от гнева!

— Он передал, что будет в «Скрещенных ключах».

— Боится, что мы станем подглядывать ему через плечо, пока составляет рапорт? — язвительно пробормотал Маркби. — Или не хочет дать нам случая позлорадствовать над его неудачей? Как будто в самом деле надеялся найти на ферме наркотики! Кем он считает Долли — «крестной матерью» мафиозного клана?

— Об этом мне ничего не известно, — дипломатично ответил Пирс.

Шло время; чем больше подробностей узнавал Маркби об утреннем обыске, тем больше он мрачнел. Он, конечно, знал, что Лакстон спланировал операцию заранее, и понимал, что миссис Кармоди рассердится. Но не ожидал, что старушка так болезненно отреагирует на приезд полиции. Вечером, после ссоры с Мередит, когда Маркби услышал массу подробностей о происшествии, настроение у него было хуже некуда. Он вот-вот готов был взорваться.

Его плохому настроению способствовало и то, что он чувствовал себя обязанным защищать Лакстона от нападок Мередит. Лакстон — его коллега; теоретически они действуют заодно и расследуют одно и то же дело, хотя и с разных сторон. Кроме того, Маркби понимал: будь он на месте Лакстона, возможно, он бы поступил точно так же. Или, наоборот, совершенно по-другому. Руководство Скотленд-Ярда не без оснований прислало в Бамфорд своего человека, чужака. На него не давит груз давних знакомств и личных отношений; он способен действовать более хладнокровно и планомерно. Все верно. Но, с другой стороны, Лакстону здесь не жить. Ему не придется отвечать за последствия своих поступков!

Утром в пятницу, выйдя на работу, Маркби не без облегчения узнал, что Лакстона нет и, чтобы связаться с ним, надо, как и раньше, обращаться в «Скрещенные ключи». Маркби решил: сидя в своем обшарпанном номере, Лакстон, несомненно, замышляет какую-то новую каверзу и не хочет отвечать на неудобные вопросы.

Помешивая сахар в жидком кофе из кафетерия, Маркби мрачно озирался по сторонам. Что бы там ни говорил Маквей, приезд Лакстона означает прежде всего то, что начальство относится к местной полиции с недоверием. Разумеется, в их методах работы и в способностях лично старшего инспектора Маркби никто не сомневается. Лакстона направили в Бамфорд потому, что он специалист по наркотикам. Кроме того, он продолжил ранее начатое расследование. Тем не менее нетрудно догадаться: высшее руководство не слишком-то высокого мнения о бамфордской полиции.

Ладно, пусть они и не такие выдающиеся специалисты, но даже в Бамфорде наркотики давно не являются чем-то неслыханным. Вот и гибелью Линдси Херст нужно заниматься, несмотря ни на что. Необходимо выяснить, кто продал девушке роковую дозу героина. Дело движется туго, но тем не менее Маркби и его подчиненные медленно и верно идут по следу. Они анализируют немногочисленные улики, которые непременно приведут их к преступнику, продавшему Линдси наркотик, и к людям, которые за ним стоят.

Маркби все больше злился. В конце концов, они ведь тоже прошли необходимую подготовку! Кстати, и по раскрываемости их участок на хорошем счету — сравнительно с другими. Важно и то, что у них хорошие отношения с населением. Правда, сейчас их прекрасные отношения поставлены под угрозу из-за неуклюжих действий Лакстона. Возможно, когда Лакстон вернется в Лондон, никто ни в чем его не упрекнет, но здесь его налет еще долго будет предметом досужих разговоров. И во всем неизбежно обвинят их, бамфордских полицейских, хотя в обыске на ферме Уитчетт они не участвовали. Лучше заранее приготовиться к худшему. Долли в их краях человек известный. Обида, нанесенная ей, заденет не только окрестных фермеров.