Я прикоснулась к поздним алым розам, чей аромат разносился по всему холлу.

– Какие цветы ты любишь?
– я не заметила, как Калеб оказался рядом, и его запах перебил аромат любых цветов.

– Я не очень люблю цветы, - созналась я.

– Странно, все девушки их любят, - удивился Калеб, не поверив моим словам.

– Но не я. Хотя есть некоторые, - пожала я плечами и обернулась к нему, - жасмин, подсолнухи и маленькие ирисы. Они так просты и прекрасны. В них нет той искусственной красоты, что в розах, зато у них своя непосредственность.

– Розы банальны, - согласился Калеб. Его взгляд потеплел, глаза превратились в два сверкающих серебристых камня. Когда он протянул руку и погладил меня по щеке, я уже ожидала чего-нибудь подобного. Его глаза всегда искрились так, когда он хотел меня поцеловать.

– Тебе подходит жасмин. Невинный, ароматный, притягательный и такой же нежно-прекрасный.

– Но разве я такая, - усмехнулась я, закрыв глаза от его ласки, - я скорее кактус - зеленый и колючий.

– Тогда ты новый вид: кактусожасмин, - хохотнул Калеб, видимо решив меня подначить. Я не обижалась. Приятно, когда тебя сравнивают с чем-то прекрасным. Мне не нравилось, когда люди сравнивают других людей с известными артистами и певцам, желая так сделать комплимент. Это должно быть обидно, а не приятно.

Мне пришлось подавить свою чувственность и отодвинуться от его руки. Обойдя улыбающегося Калеба, я направилась в гостиную, не смотря, следует ли он за мной. Первое, что кинулось в глаза - отсутствие палатки.

– Кстати, верни спальник, - напомнил мне Калеб, улыбаясь уже с кресла. Это его настроение напомнило мне тот вечер, когда мы пробрались в школьную администрацию.

– Ты говорила, что я нужен тебе целиком, и части по отдельности, тебе не нужны. Значит, в нем потребность отпала.

– Оставлю пока что в залог. По ночам же тебя не будет рядом.

– Могу организовать, - предложил мне он, - твои родители скоро обязательно соберутся на охоту.

Я рассмеялась, ничего не ответив, хотя начала предвкушать, что проведу целую ночь с ним. Но моя улыбка растаяла, когда я вспомнила, как он исчез, после той ночи проведенной "У Терри".

Калеб встревожился, отметив изменение моего настроения:

– В чем дело?

– Ты имеешь привычку, как золушка - исчезать после ночи, - постаравшись не казаться грустной, беспечно ответила я. И отвернулась, делая вид, что рассматриваю море на картине, нарисованное довольно искусно.

– Ты смешна, - разозлился Калеб, - ты думаешь это легко быть так близко к тебе и сдерживаться. Моя страсть к тебе какая-то патологическая. И поверь, меня притягивает не твоя кровь, а твоя близость. Ты!

Я не знала, как реагировать на его слова: радоваться или испугаться. Потому молча продолжала осмотр, желательно подальше от Калеба, чтобы он не заметил моего пунцового лица. Раньше мне в таком не признавались.

В гостиной стены были все того же цвета, что и холл, только сама комната казалась намного больше, чем та, что в моем доме. Здесь стоял телевизор, намного меньше нашего, и множество дисков DVD, а также старый проигрыватель, похожий на те, что стоят в барах, где заказываешь музыку, опустив монетку. В основном там были старые песни, но знала я многие. Я включила одну из песен, стоящую в очереди и это оказалась песня Guns'n Roses, одна из любимых некогда Фионой.

Мебель и здесь была старинной, реставрированной, выглядела она хорошо и, как я догадывалась, досталась Гроверам от последнего владельца дома. На полу лежал пушистый ковер, я с острым уколом стыда подумала, что именно на таких в фильмах занимаются любовью.

Я вспыхнула еще сильнее, когда мой разум подкинул мне картинку, где на этом ковре лежим я и Калеб, и осторожно посмотрела не него, боясь, что он догадается о моих мыслях. Калеб к тому времени уже не злился и с интересом наблюдал за моей реакцией на эту комнату.

– О чем ты подумала?
– спросил он, и не стал отводить глаза, чем смутил меня куда больше, чем вопросом.

– О нас, - не стала скрывать я. И так же открыто посмотрела на него. Думаю, он догадался, что я имела в виду, когда наши глаза встретились, так как он со свистом втянул воздух в себя.

– Нам нельзя об этом думать... пока что, - пообещал Калеб, и, несмотря на то, что внешне он оставался спокойным, тяжелое дыхание выдавало его.

Я с вздохом погладила свой выступающий живот.

– Хочу увидеть твою комнату, - заявила я, когда гостиная стала мне уже не так интересна, - теперь моя очередь устроить тебе досмотр.

– А ты мстительная, - удивленно усмехнулся Калеб.

– Еще какая, - мрачно подтвердила я, следуя за ним.
– Знал бы ты, как мне хотелось огреть тебя чем-то тяжелым, когда ты рылся у меня в комнате.

– Ты бы меня убила, узнав, что я видел в твоих воспоминаниях, - усмехнулся он, подразнивая меня.

Я от досады застонала. Что такого он мог увидеть в моих воспоминаниях? Худшим, что он мог видеть, это были попойки устроенные мне Пратом.