Понежившись на раскаленном песке, я почувствовала во всем теле слабость, и Лупе, как опытная медсестра, быстро заметила это.

– Надо возвращаться. Поспите, а потом снова сможем пойти.

Я покорно поплелась за ней, и когда мы оказались в доме, одежда моя была сухой, как и волосы, которые я распустила - коса мешала лежать на песке.

Сны мои проносились круговоротом, и в них мелькали странные, неразумные кадры, с кровавыми следами и девушками, привязанными к стульям. Но я их почему-то не боялась.

Сон, который я помнила четче всего, когда проснулась, был, конечно же, о Калебе.

Одетая в незнакомое шелковистое одеяние, я стояла прижатая к нему. Его глаза смотрели на меня со знакомыми искорками, по которым я всегда знала, что он хочет меня поцеловать. Мы покачивались на волнах медленного вальса. Я прижалась к нему всем телом, Калеб обнял меня за талию. Я тяжело дышала.

Но сон настойчиво менялся. В него со странной отупляющей настойчивостью прорывалась какая-то тень с криками и угрозами, но я ее не боялась, в отличие от Калеба. Он закрыл меня от нежеланного гостя, а в следующий момент, я открыла глаза, словно по хлопку. Хлопок действительно раздался, такой звук производит дверь, закрывающаяся на сквозняке.

Сонно приподнявшись, я увидела Лупе. Она принесла мне поднос с едой, и, поведя носом, я поняла, как голодна.

Пока я ела на террасе, Лупе поменяла мне постельное белье. Когда я принесла поднос в комнату, она заправляла кровать, а поверх нее, уже в следующую минуту, лежало чистое нижнее белье и хлопковое, опять же белое, платье-сарафан. На полу вместо тапочек стояли сандалии, красивые, но, к сожалению, также белые. У меня появилось сомнение, а не курорт ли это для психически больных? Так много белого бывает только в психлечебницах.

Когда Лупе принялась заниматься моими волосами я даже и не думала возражать. Ее подвижные пальцы расчесывали так аккуратно и успокаивающе, что трудно было отказаться от подобного массажа.

Теперь уже мы пошли не в бухту, а к пляжу. Очень далеко от нас, я увидела две крохотные точки в белом, это могло означать лишь одно - на острове есть и другие постояльцы. Разувшись, мы брели вдоль берега и довольно скоро встретились с теми двумя точками. Одной из них была медсестра, как Лупе, а другой девушка, немного старше меня. Мы приветливо кивнули друг другу, а Лупе перекинулась с медсестрой несколькими словами на испанском. Так как я знала итальянский, мне не стоило труда понять, о чем они говорили, хотя достаточно со сложностями. Но мое внимание привлекла девушка. Я уже видела подобное изможденное лицо с синяками под глазами - девушка явно лечилась от наркотической зависимости. Да что тут вообще за место?

Прогулка бодрила меня намного больше, чем можно было представить, но я чувствовала усталость от постоянного напряжения. Одни вопросы и почти никаких ответов, заставляли нервничать, и все же, я чувствовала себя какой-то странно отдохнувшей, возможно потому, что не было никаких тревог, я не знала, что таит в себе завтра.

– Звонили ваши родители.

Надо же, Лупе догадалась мне сказать это лишь теперь.

– Что они сказали?
– мне не удалось скрыть возбуждения. Лупе взяла мою руку, и мы некоторое время стояли молча, пока она считала пульс.

– Не переживайте. Как только мы вернемся, вы сможете позвонить им, миссис Сторк.

Странное обращение - миссис Сторк, заставило меня ухмыльнуться. Я уж точно не миссис, и не Сторк.

Солнце село раньше, чем я ожидала. Все-таки зима, как объяснила Лупе, и к коттеджу мы возвращались уже в сумерках. Без нее я не нашла бы дорогу назад. Коттеджи выглядели идеально одинаковыми. С подъездными дорожками, ведущими непонятно куда.

Когда мы поднялись по дорожке, вьющейся среди камней, песка и незнакомых мне кустов, от дома отделилась темная фигура. Сначала, от непонятного панического страха, мне захотелось убежать. Но мое сердце тут же начало биться быстрее при виде знакомой, долговязой походки, такой элегантной, что с трудом можно поверить, что так ходит человек.

– Калеб!

Я упала в его объятия, ноги мои подкосились, и, сама не понимая почему, я расплакалась. Он не стал вносить меня в дом, тихая Лупе растаяла, словно ее и не было.

– Тише, милая, я здесь, не плачь.

Я так отчаянно прижималась к нему, что было удивительно, как я еще не поломала себе что-то. Хоть одно родное лицо! Самое родное, и пока единственное, которое я хотела сейчас видеть.

– Где же ты был так долго?!

– Я не мог появиться раньше - солнце, если помнишь. Жажда тут приходит слишком быстро.

– Честно говоря, я много чего не помню. Что со мной случилось? И вообще, я хочу знать все-все!

На самом деле, я хотела, чтобы он меня сейчас занес в дом, расцеловал и просто лег рядом. Но Калеб неожиданно показался мне таким отчужденным, будто был зол на меня. Может, я что-то натворила?

Мы зашли в дом, и он как-то неохотно позволил мне сесть к нему на колени. Я все больше злилась и пугалась. С ним творилось что-то неладное.

– Давай ты поешь, и мы отправим Лупе домой, думаю, я смогу присмотреть за тобой оставшиеся несколько дней.