Оба русских спокойно обошли их с разных сторон, словно; и Гонда и Стрелец были дорожными указателями. И тогда Стрелец крикнул им вслед по-русски:

— Эй, земляки, хотим поговорить.

Оба «советских» остановились, несколько, быть может, уда»-

ленные тем, что их окликнули, да еще по-русски.

— Вы из Москвы? — спросил Стрелец..

—Из Москвы, - ответил тот, что был постарше. — А: вы

откуда?

— Мы?.. Я —с.Урала, а вот он — с Кубани...

— Иживете в Западной Германии, - улыбнулся парень.в

джинсовом костюме.

– Да. Так. вот случилось, — .пробормотал Стрелец.. —

Поговорить захотелось» знаете ли, на родном языке.

– Понятна, — сказал тот, что, постарше, — и о яем же мы

будем с вами говорить?

И Стрельца вдруг понесло.

— Я вот хочу на родину вернуться... Как это лучше сделать?

— Обратитесь в советское посольство, — ответил пожилой,, -

как все, кто хочет вернуться. Вам помогут...

– А.КГБ?..
– ляпнул Стрелец.

— Тогда возвращаться не стоит, — усмехнулся пожилой.

– Вы воевали? — спросил Гонда.

— Воевал, — разглядывая Стрельца, сказал пожилой, -с первого и до последнего дня...

И, не. прощаясь, двое русских повернулись к ним спиной и не спеша зашагали к центру залитого светом огромного города.

— Вот теперь они какие... — растерянно произнес Стрелец.

Гонда зло усмехнулся.

Домой захотелось? Они тебе построят дом с нарами на

вечной мерзлоте.

Что ты, что ты... — бормотнул агент, — мы тут, как га-

лушки в сметане.

Смотри из макитры не выпади. Подбирать с полу не ста

нут.

Где он теперь, «маленький Париж», город Франкфурт-на-Май-не? Вспомнилось же такое. Мюнхен вот не возник, а ведь он прожил в нем без малого пятнадцать лет.

30

КСЕНИЯ СТРИЖЕНАЯ

Колесов оторвался от бинокля.

— Зря мы здесь загораем. Нарушитель сюда не сунется, он

сейчас другую дорожку ищет — за нашу КСП...

Ксения Алексеевна промолчала. Она думала о муже. Вот здесь, под этим разбитым козырьком, лежал Павел Стриженой и короткими очередями из ручного пулемета сдерживал балду. Лучшей позиции придумать было невозможно. Автомат Ивы Недозора и «Дегтярев» Павла держали на мушке подступы к границе.

В жизни человека бывают часы, хогда прожитое как бы концентрируется, сжимается в короткие, как вспышки, мгновения. Они, эти мгновения, озаряют прошлое, дни и годы обыкновенного существования или даже войны. Павел прошел войну, а погиб здесь в осенний ночной час, и его наган с серебряной пластинкой холодит сейчас ей руку.

О чем он думал в те минуты, когда нажимал на спусковой крючок пулемета? У него не было времени для боли, для угрызения, для печали. Может быть, он думал о том, что хотелось прожить — ведь для него, веселого отзывчивого человека, сорок лет было только полднем жизни.

Познакомились они в предвоенный год. Ксения кончала кон

серваторию по классу фортепьяно. Тогда много выступали я

парках, на открытых эстрадах. Она играла шопеновские яок-

тюрны. После концерта к окруженной подругами Ксении реши

тельно подошел смуглый кареглазый -военный с двумя кубика

ми в петлицах. Он попросил уделить ему млнуту времени.

Она чувствовала его молчаливый восторг и неуловимую робость

перед вей.

— Выхотите пригласить меня в кино? — игриво спросила

Куда хотите, — мягко и растерянно сказал он.

А вы хитрый... — кокетливо заметила Ксения, оглядыва

ясь на подруг.

Не очень... А вот вы...

И он заговорил о музыке. Он заговорил о ней, как о своей

неосуществимой мечте. И спустя много лет Ксения помнила

этот удивительно страстный монолог, прерываемый лишь дове

рительным прикосновением к ее руке, в поисках, может быть,

вдохновения. '

Он открылся как самому близкому человеку. Ее поначалу ого-решнла такая откровенность и прямота, потом она поняла, что человек этот весь соткан нз чистых, благородных помыслов, что он естествен и бесхитростен в каждом своем порыве.