— Она позвонила мне, — запричитала Лера. — И сказала, чуть не плача: мол, подружка, спаси меня, муж погиб, и только ты мне поможешь. Я сначала решила, что это шутка, потом думаю, нет, голос у человека такой, словно помирать собрался. Решила, что женщина ошиблась, но побоялась спрашивать ее, кому она звонит. А тут она о тебе сказала. Мол, Арсений только вчера к нам забегал на минутку, Юра еще просил ее, чтоб не забыться позвонить завтра — в гости поедут.

Леру затрясло, Арсений обнял ее. На этот раз она не вырывалась.

— Понимаешь, — добавила жена. — Она и телефон наш знала, и как меня зовут, и тебя. Откуда все это? Ты как сказал, что тебе всякая ерунда видится, ну, про погибшего друга, что ты его видел, а тут эта женщина, да так говорит, будто мы друг друга сто лет знаем. Если б я до тебя не дозвонилась, я бы, наверное, чокнулась.

— Тише, тише, успокойся.

Но Арсений понимал, что успокоиться сейчас нереально. Ни ей, ни ему. Звонок Юриной жены действительно выглядел нелогично, пусть даже теоретически она могла позвонить Арсению домой — он ведь оставлял номер, говорил, что обязательно надо встретиться.

Арсений вспомнил о предупреждении матери. Она говорила о похоронах Юры, и теперь возникло ощущение, что в квартире сгустилось давящее зловещее облако. Все-таки похороны состоятся, а жена покойного уже позвонила, чтобы ее поддержали.

Лера отстранилась, заглянула мужу в глаза.

— Что происходит, Арсений? Почему эта женщина так говорила со мной? Это ты ей рассказывал о нас?

Арсений молчал. Он понимал, что объяснить придеться многое, но он не был уверен, что это разумно. Особенно Арсений не хотел рассказывать про мать. Что подумает Лера, если услышит о ней? Ладно еще ночные звонки, померещившийся давно погибший друг, но избитая мать, умершая двадцать лет назад и требовавшая не ходить на похороны, которые еще только состоятся? Это было слишком.

И еще Арсений противился рассказу о Черном Пальто.

Не только потому, что это казалось каким-то уж очень личным, как мастурбация в сезон отрочества или какая-то пошлость, о которой никогда никому не расскажешь. Был еще интуитивный страх за саму Леру, как будто известие о Черном Пальто могло ухудшить ее теперешнее состояние. Присутствовало что-то еще, чего нельзя было объяснить ни словами, ни образами.

Жена смотрела на него, ее глаза умоляли, требовали хоть какого-то объяснения, и Арсений решил пока игнорировать странный факт, но никак не пытаться его объяснить.

— Знаешь, Лера, давай-ка, позже выясним, откуда Юрина жена так много о нас знает, сейчас я хочу понять, как он погиб. Она сказала тебе?

Лера покачала головой.

— Это несчастный случай? — пробормотал Арсений. — Или он чем-то болел?

— Не знаю, — выдохнула жена.

Чтобы выиграть время, Арсений прошел в кухню, выпил минеральной воды. Жена пошла следом, встала на проходе. Ее глаза требовали ответа. Она не выдержала, снова спросила:

— Арсений, откуда эта женщина так хорошо меня знает? Мне показалось, что она говорила со мной совершенно искренне.

Он посмотрел на нее и сказал:

— Я сейчас позвоню ей сам. Потерпи.

Арсений прошел в спальню, набрал домашний номер Юры. Он ожидал, что Лера потребует, чтобы он сначала поговорил с ней, но она молчала, оставшись в прихожей. Тем лучше.

Трубку сняла какая-то женщина, возможно, родственница Юриной семьи, она позвала Иру к телефону. Когда Арсений услышал ее голос, ему стало тяжело дышать. Он прокашлялся, прежде чем заговорить, и уже жалея, что позвонил. Разумней было вообще ничего не узнавать и подавить любопытство. Вычеркнуть Юрину семью из своей жизни.

Поздоровавшись и выразив соболезнования таким голосом, словно во рту у него был какой-то предмет, Арсений снова прокашлялся, вынуждая себя перейти к делу.

— Скажите, Ира, как это… случилось? Вы уж простите меня, я все понимаю, вам бы… больше не говорить об этом, но… я хочу знать… почему Юра ушел из жизни.

Она молчала минуту, и Арсений подумал, не попрощаться ли, извинившись и положив трубку. Женщина, наконец, заговорила:

— Простите, трудно говорить, — она всхлипнула. — Юра… Он разбился на своей машине. На Кутузовском проспекте он поворачивал к своему офису и в его машину на полной скорости врезался грузовик.

Пауза. Кажется, женщина крепилась, чтобы не разрыдаться, и Арсений молчал, не зная, надо ли сейчас сказать что-то ободряющее.

— Он… скончался, не приходя в сознание.

Арсений вздохнул. Ему стало тоскливо, словно на всей земле, кроме него, никого не осталось. Он будто проклят: не в первый раз он разговаривает с женой очередного давнего приятеля, который погибает от несчастного случая через считанные дни после их встречи.

Ира снова замолчала, то ли ожидая новых вопросов, то ли борясь со слезами. Арсений поймал себя на мысли, что женщина до сих пор не заикнулась о своем недавнем разговоре с его Лерой. Он нахмурился. Он уже догадывался почему.