— Скажите, — решился Арсений. — Вы ведь звонили моей жене? С полчаса назад? Она тоже так поражена несчастьем.

Последнюю фразу Арсений добавил нарочно. Этим он как бы снимал собственный вопрос, звонила ли Ира его жене.

В ответ он услышал то, чего и боялся.

— Я? Вашей жене? Нет, я вам не звонила. Я ведь не знаю ее, мы так и не успели познакомиться.

— Не звонили? — вырвалось у Арсения.

— Нет. Я и номера вашего не знаю.

— Понятно. А то моя Лера сказала, что… звонила какая-то женщина, рассказала про несчастье, про похороны. Наверное, какая-то ошибка.

— Наверное. А вы приходите, Арсений. Вместе с женой. Приходите.

— Я бы не против, но… как-то неловко…

— Нет, нет, приходите. Вы поддержите меня. Заодно я с вашей женой познакомлюсь. Это меня хоть немного… отвлечет. Завтра в двенадцать. Ну, прощайте, а то меня зовут.

Арсений не успел ничего возразить — Ира положила трубку.

Арсений проснулся еще до рассвета и долго лежал, вспоминая вчерашний день. Жена тихо дышала рядом, изредка вздрагивая, и он несколько раз сдерживался, чтобы не прижаться к ней, обнять. Лера в последнее время спала очень чутко: стоит к ней прикоснуться, и она проснется.

После его вчерашнего разговора с Ирой жена спросила Арсения, что он узнал. В тот момент Арсений находился в какой-то прострации. Вроде бы он не обещал Ире прийти на похороны, но разговор закончился на том, что она просит их поддержки. Было по-человечески неудобно отказать в такой просьбе. Как только пошли короткие гудки, в душе Арсения началась борьба: идти — не идти.

— Что она сказала про похороны? — настаивала Лера.

— Просила, чтобы мы пришли завтра в полдень.

— Арсений, откуда она меня знает? И почему она говорила со мной, как со своей подругой?

Он сел на кровать и пробормотал:

— Она говорит, что не звонила нам. Она и телефона нашего не знает.

Это было ошибкой. Арсению не следовало это говорить, но он узнал об этом позже.

— Как не звонила? — воскликнула Лера. — Ты хочешь сказать, что я… тебя обманула?

Арсений поморщился.

— Нет, я вовсе ни это имел ввиду, когда…

— Я ведь не пьяная, Арсений. Я действительно говорила с женщиной, которая…

— Лера! — перебил он ее. — Постой. Помолчи и выслушай меня. Только сначала постарайся успокоиться. Ничего страшного не случилось.

— Ничего страшного?

— Боже, к словам только не придирайся. Я хотел сказать, что мы живы и здоровы, а с остальным как-нибудь справимся. Только паники не надо. Всякое бывает. Вот она позвонила, может, взбрело в голову, что она подруге звонит. Сама подумай: она мужа только что потеряла. Кто знает, что у нее сейчас в душе?

— Арсений, она знала про нас то, что знают люди о своих близких знакомых. Ты меня понимаешь?

Арсений чертыхнулся. Лучше бы он ни в чем не признавался. С самого начала он мог сказать, что Ира действительно звонила, что Арсений еще раньше рассказывал ей о своей жене, а Ира воскликнула, что почувствовала в Лере родную душу. Он бы с легкостью провел жену, но именно первоначальное утверждение, что Ира не звонила, что она даже телефона не знает, шокировало Леру.

— Иногда так бывает, — тихо сказал Арсений.

— Как?

— Иногда мы пересекаемся со своими близкими знакомыми, видим, как они что-то делают, слышим, что они говорят, а позже оказывается, что ничего этого никто из них не делал и не говорил, — Арсений пожал плечами. — Не знаю, как это объяснить. Может, наслаиваются параллельные измерения или что-то в этом роде?

Лера застыла. Затем неожиданно фыркнула и заявила:

— Хватит нести ерунду, Арсений. Я тебя серьезно спрашивала.

— И я серьезно, моя милая. Почему ты думаешь, я на тебя однажды накинулся? Потому, что заждался тебя, как просила об этом твоя мать. А потом оказалось, что твоя мать вообще мне не звонила. Думаешь, я это придумал? Или наклюкался до умопомрачения?

Арсений подумал, не развить ли этот разговор дальше, но жена развернулась, бросила через плечо:

— Не хочу об этом говорить. Такое чувство, что ты из меня полную идиотку делаешь, — она ушла в ванную и закрылась там.

Арсений тяжело вздохнул. Нет, лучше молчать. Жену не убедить.

Ближе к вечеру Лера спросила про похороны. Она говорила об этом, как о чем-то решенном. Арсений же считал, что разумнее никуда не идти. Хватит он экспериментировал.

— Что? — в голосе жены послышалось возмущение. — Ты говоришь, не идти? Но ведь женщина нас позвала. Это не уважение к ней, к ее горю.

Арсений потоптался в кухне, поглядывая на жену. Он понимал, что не может рассказать про свою мать, которую не так давно видел в деревне. Не мог он рассказать о том, как мать его предупреждала и как она при этом выглядела. Лера просто не воспримет это.