— Понимаешь, — продолжала она. — Это еще хуже, чем не пойти на какой-нибудь юбилей или даже на свадьбу. Там хоть люди и без тебя будут радоваться, а здесь все равно, что не помог встать человеку, который поскользнулся, упал и тянет к тебе руку.

— Лера, я с тобой согласен. И все же поверь мне: нам лучше никуда не идти.

Она поморщилась, как будто сдерживала слезы.

— Не мучай меня, пожалуйста. Мне и так страшно. Меня так хорошо знает женщина, о которой я вообще ни разу не слышала. Она просит нас прийти на похороны ее мужа, а ты отказываешься.

— Если тебе страшно, зачем тебе туда идти? Любопытно? Хочешь ее увидеть и поговорить?

— Я не хочу, чтобы стало еще хуже. Если она сейчас звонит мне, как подруге, что будет потом? Не обвинит ли она меня, что я, этакая скотина, не подержала ее в трудный момент?

Арсений не выдержал. Сказал, что лучше прекратить эти дебаты. На этом их общение закончилось. Лере как будто пощечину влепили. Они вновь стали отчужденными, ложась спать, не сказали друг другу ни слова. И Арсений осознал, что сегодня они с Лерой впервые за долгие дни разговаривали, как прежде, спорили, пытались до чего-то договориться. Казалось, даже Лера забыла о своем странном состоянии, когда ее невозможно вызвать на обычный диалог, словно она прячется в собственную раковину, и страх не выпускает ее ни на минуту.

И всего-то для этого понадобилась чья-то смерть.

Но теперь и чьей-то смерти не хватит, чтобы вернуть их к откровенной беседе. Снова между ними появилась невидимая стена, через которую не перелезть, не достучаться.

Одинокое Сердце очнулся, не сразу осознав, что его за плечо настырно трясет чья-то рука.

— Вставай. Вставай, говорю. Сейчас же вставай.

Голос, неприятный и нудный, колол, словно еловые иголки, завалившиеся в сапоги.

— Да проснись же ты, ну!

Одинокое Сердце открыл глаза, уже зная, кого увидит. Его будил худющий старик в грязной, залатанной телогрейке. Он постоянно мерз и потому кутался в это тряпье, от которого исходила устойчивая вонь.

Никуда от него не деться! Сегодня Одинокое Сердце забрался в подвал с холодным полом, с трубами, покрытыми паутиной и мышиным пометом, но Худеющий и здесь его нашел. Недавно он выгнал Одинокое Сердце из парка, еще раньше — с берега мутной речушки. Любопытно, как он вообще отыскивал тех, кто ему мог понадобиться? Возможно, причина была в том, что Худеющий как-то связан с Черным Пальто?

Скорее всего, так. Однажды Худеющий, когда он еще не был таковым, пришел на мост, чтобы спрыгнуть вниз, но между ним и Черным Пальто что-то произошло, какой-то разговор, и вот теперь Худеющий ему чем-то обязан, иногда выполняет его мелкие поручения.

Одинокое Сердце не сомневался, что Худеющий тревожит его по наущению Черного Пальто.

— Иди-ка на похороны, — заверещал Худеющий, склонившись к лежащему Одинокому Сердцу и дыша ему в лицо. — Быстрее. Ты должен попасть туда, если не хочешь неприятностей. Давай, давай. Подъем.

Одинокое Сердце сел, едва сдерживаясь, чтобы не лягнуть Худеющего ногой. Это ничего не даст. С некоторых пор Одинокое Сердце заметил, что все происходящее вокруг подвержено определенным законам. Стоит тебе проявить ничем неприкрытое насилие, и становится еще хуже, словно нечто возвращается к тебе с не меньшей силой. Одинокое Сердце пытался вспомнить, было ли так всегда, еще до того, как он превратился в Одинокое Сердце, или это началось в последнее время, с тех пор, как он пытается что-то изменить. Тщетно — будто некий занавес скрывал большую часть прожитой жизни.

— Ну? — Худеющий улыбнулся, если только это можно было назвать улыбкой: губы разлепились, явив дыры на месте выпавших зубов. — Идешь на похороны?

— Когда? — устало спросил Одинокое Сердце.

— Прямо сейчас, сейчас. Идешь?

— Иду, иду. Только ты это… Уходи, я сам. Сделал дело и давай… Ты заслужил отдых.

Худеющий снова оскалился и двинул к выходу. Одинокое Сердце облегченно вздохнул. Он не думал, что Худеющий так быстро оставит его в покое.

В последнее время Одинокое Сердце отсыпался, если только это были сны, а не провалы, похожие на вырезанные куски жизни, вырезанные так искусно, что не заметишь. Для этого он искал подходящие места, где его никто не смог бы побеспокоить. Похоже, этот период отсыпания был своеобразным бумерангом предыдущих дней, когда Одинокое Сердце расхаживал по берегу мутной речушки вдоль длинной каменной стены.

Это продолжалось долго, Одинокое Сердце сбился, считая дни. Он искал человека, которому пытался дозвониться, ждал, что встреча вот-вот состоится, надеялся, но время шло, а ничего не менялось. Туда, к этой стене вообще никто не приходил. Один раз забрели какие-то мальчишки, швырявшие в воду камни, затем молодая парочка — девушке не понравилась сырая земля, она чуть не поскользнулась, и кавалер быстро ее увел. Одинокое Сердце даже оставался там на ночь, хотя чувствовал, что это лишняя морока.