— Не знаю, считать надо, но если честно голова не варит.

— Вот и мне, кажется, что всегда. Так все не правильно, — Капитан встал и смотрел на утихающую бурю.

— А как правильно?

— А никто не знает. Просто знаешь, Аиша, может нам с тобой не видеться денек другой…

Я замерла, отчего-то сердце перестало биться. А как же так? Он же вызвался меня защищать перед Максимусом? Я же…

Я почувствовала себя маленькой и беспомощной, от которой отвернулись все, включая духов и божеств. И последняя моя надежда, сейчас стояла ко мне спиной, опершись лбом на руку, наблюдала, как успокаивается шторм.

— Ну, да что я такое говорю, — улыбаясь, повернулся, он. В улыбке было больше скорби и усталости, — Все в порядке, Аиша, прости. Это была слабость.

— Это со всеми бывает, — что-то толкнуло меня вперед. Он сел на стул и грузно оперся о стол локтем. Я стояла возле, но вдруг набралась смелости и прижала его мокрую еще голову к себе. От волос пахло соленой водой. Он сомкнул руки за моей спиной, и мы долго еще так пробыли.

— Кажется, я задремал, так пригрелся, — Капитан снова ожил. В глазах его искрились зеленые чертики. Луч солнца, полоснувший по лицу, сделал его пшеничные волосы рыжими. Он легко улыбнулся:

— Спасибо, ты устала, наверное, стоять?

— Нет. Не устала.

— Сядь. А я пойду к себе. Старпом знает, что надо делать. Я безумно вымотан, — Капитан тяжело поднялся и, пошатываясь, вышел из кают-компании.

Я долго стояла, прижав руки и мокрые рукава свитера к груди, ловила последние нотки морского запаха.

— Доброе утро, — протянул Максимус, — Безумная была ночка, не правда ли?

— Да, шторм и все такое?

— Все такое? — он остановился и протер глаза, — Ты очень плохо выглядишь, детка.

— Я не спала всю ночь.

Максимус только криво улыбнулся.

— Книжки читала.

— Скорее слушала.

— И где ты раздобыла посередь моря аудиокнигу, разреши поинтересоваться?

— Ну, раздобыла же.

— Да, правда, к черту подробности. У меня чертовски болит голова. Детка, ты в состоянии приготовить мне чего-нибудь?

— Да. Но боюсь, сколько не готовь, я сейчас смогу получить только яд.

— Тебе надо выспаться, — Максимус подошел поближе и провел большим пальцем по моему лицу от носа до уха, — синячки нехорошие. У тебя почки случайно не болят?

— Ничего у меня не болит! — я резко одернула его, меня всю перекоробило, я мгновенно взбесилась, — Я же просила не прикасаться ко мне!

— Ты просила не подходить к тебе сзади, — педантично заметил Максимус, и, прищелкнув пальцами, отошел от меня. Он обнял себя одной рукой вокруг пояса, другую поставил локтем на первую и прислонил указательный палец к губам. Он долго смотрел на меня, синими глазами, спокойно внимательно словно старался прочесть мысли.

— Когда я тебя подбирал, и не знал, что так повернется. Помимо склада разного рода новостей я приобрел клад странного свойства. Иди, отсыпайся, детка.

— Что вы хотели…

— Я всегда говорю, только то, что хочу. На море все не так, как на суше. А днем не так, как ночью. Иди и спи, я сам разбужу тебя.

Мне захотелось сделать Максимусу гадость. Непреодолимое чувство, которое каждый раз приходило вместе с хозяином, оно щекотало меня, и было до абсурда иррациональным. Последнее слово в этом разговоре должны быть за мной:

— Вы сами отчасти виноваты в том, что я вас ненавижу и боюсь, — я проговорила это, полностью копируя вольную позу хозяина, так же глядя ему в глаза, спокойным голосом.

Максимус расхохотался:

— Иди, иди. Я даже отвечать тебе не буду. До того хорош момент!

Я проходила по палубе и посмотрела вдали на горизонт. После шторма вода была изумрудно-зеленой, в ней мелькали то ли чертики, то ли ангелы, блестели на солнце. А сверху на меня смотрело напряженно и внимательно синее-синее небо.

— Аиша, детка, вставай, — Максимус мягко потормошил меня. Я лениво открыла глаза.

— Уже?

— Ужин скоро, хватит вам спать. Ты не заболела? — Максимус приложил сухие шершавые пальцы ко лбу, — Ты горишь! — Он коснулся лба губами.

— Да, что ж это такое! — разворчалась я, отталкивая Максимуса.

— Нет, все в порядке, я боюсь, как бы ты не заболела. Просто в Киотануре ты мне нужна будешь очень, совершенно нельзя болеть.

— Ну да, рассказывайте, — фыркнула я.

— Не веришь, как хочешь, — Максимус пожал плечами и вышел из каюты.

Я села на кровати и задумалась. Я только что прогнала Максимуса, и он воспринял это спокойно, не шутил и не подкалывал, не издевался. Попытался, конечно, что-то… не скажи, что приставать… Но не нравится мне это.