Преданный дар: Избранные сихотворения.
вернуться

Позняков Николай Сергеевич
Шрифт:

«На смену всего живого…»

На смену всего живого Пришла, захлестнула тишь. Помолодевший, снова Ты с прежней улыбкой спишь. Так спят, улыбаясь, дети, Весенних полные сил, Таким тебя на рассвете Я столько раз будил. Веселый, лукавый, милый, Мой спутник безумных лет, Донес тебя до могилы Твой верный мотоциклет. И не в мировом пожаре Тебе было пасть дано: Стирается на тротуаре От крови твоей пятно, – А там, по большим дорогам, Где мчались мы в жизнь с тобой, Несется под лунным рогом Теперь только призрак твой. Лето 1934

ОТРЫВОК

Города, как змеи, меняют шкуры: Строят дома, заканчивают метро… Помнишь: ты был жив еще; небо было хмуро; Мы вдвоем смотрели на башни Трокадеро. Их теперь сносят – а ты лежишь в могиле; И если ты выходишь – ночью, при луне – На мотоцикле-призраке кататься, где мы жили, – Твой Париж тебе кажется странным, как во сне. На рабочих улицах, где вместе мы бродили, Белые, высокие построили дома; Непривычно-низкие скользят автомобили, Фильмы незнакомые ставят cinema. 1934

«Сколько было в качанье вагона…»

Сколько было в качанье вагона Порастрачено мной вечеров, И туманных кустов перегона, И чужих освещенных домов… Но когда эти окна мелькали И скользил в неизбежное я, Твердо знал я одно: на вокзале Будешь ты дожидаться меня. И в душе что-то теплое тлело, И светлела туманная ночь. И тяжелое горе летело Вместе с яркими искрами прочь. А теперь никого – ни собаки, Ни тебя не увижу теперь. Одному мне придется во мраке Отпирать непослушную дверь. И усну я не с ласковым словом, А с томящею мыслью о том, Что лежишь ты на ложе дубовом Под твоим деревянным крестом. 1934

«Для тебя минуты бег остановили…»

Для тебя минуты бег остановили. Спи спокойно, милый: над тобою Бог. Так же солнце светит на твоей могиле, Как над летами широкими дорог. Огражден решеткой от всего земного, Ты спокойно слышишь ветерок в кустах, И моторов рокот не пробудит снова Милую улыбку на твоих устах 1934?

«Вместо дорог развернутся моря…»

Вместо дорог развернутся моря: В белых туманов недвижные стены Воплем протяжным ударят сирены, С грохотом в люки вползут якоря. Выйдем мы в море с предутренней мглою; Мерный за взлетом потянется взлет; Ветер соленый в снастях запоет, Легкий дельфин заскользит за кормою. Спереди – белый уходит туман; Берег – лишь грань океана с зарею… Скоро, быть может, я раны прикрою Красочной сказкой тропических стран. Годы прошли, и дороги сменили. В сказке ли я на другом берегу? Но от былого одно сберегу: Крест и цветы на далекой могиле. 1935-1942

«За эти годы в лагерях Испании…»

За эти годы в лагерях Испании, Где жизнь – это молодость и борьба, За рокот машин, за мои скитания Благодарю тебя, судьба! За эти закаты – красное с золотом, За эту ослепительную зарю, За то, что иду я с Серпом и Молотом, Тебя, судьба, благодарю! 1938

«Тихо и медленно запад гас…»

Тихо и медленно запад гас На Каталонских горах. Море не плещется в этот час, Дремлют розы в садах. Только кто здесь закаты видал, Знает, что значит закат: В четком вырезе черных скал Золота водопад. 1930-е

«Мои руки забрызганы кровью…»

Мои руки забрызганы кровью, На былом – проклятия след. По ночам к моему изголовью Не напрасно сходил Бафомет. У купца покупают недаром Драгоценных перстней игру, – Ведь пиры кончались пожаром, И сверкали ножи на пиру. И великое счастье было: Я любовь узнал до конца. Навсегда зальдила могила Дорогую улыбку лица. И навек я теперь без друга, Непутевый в земных путах, И на старое сердце вьюга Наметает холодный прах. 1940

«Спокойно готовься к бою…»

Спокойно готовься к бою: Твоя судьба не полна. Смотри: легла пред тобою Твоя родная страна. Ласкает ветер родимый Твою открытую грудь; По степи, солнцем палимой, Лежит предреченный путь. Как встарь, бредут караваны В пустынях родной страны, Вдали предгорья Ирана Встают, как древние сны. Иди. И в клубке событий Пускай твой незрячий плаз Распутает злые нити, Судьбы разберет наказ. Светила к тебе не строги: И через пожар войны Ты вновь обретешь дороги К просторам твоей страны. 14 октября 1942 Самарканд – Ашхабад