Преданный дар: Избранные сихотворения.
вернуться

Позняков Николай Сергеевич
Шрифт:

«На мраморе плеч – венки цветов…»

На мраморе плеч – венки цветов, На пурпуре губ – слова заклятий… Сегодня я жизнь отдать готов За миг роковой твоих объятий! Тревожишь во сне ты мой покой, Лукавый твой взор прожег мне очи. О, как беспокоен мыслей рой Под темным покровом долгой ночи. В душе непокорный огонь зажжен, Томят меня вновь ночные тени, Опять я влекусь, стрелой сражен, Во храме любви лобзать ступени. 27 ноября 1913

«Я о тебе опять мечтать готов…»

Я о тебе опять мечтать готов… Тебя не знал я, знать тебя не буду, Но образ твой влечет меня повсюду, Тебя люблю, к тебе летит мой зов. Один во тьме, услыша звук шагов, Я жду тебя, готов поверить чуду. Едва во сне печаль на миг забуду – И о тебе опять мечтать готов. И вот я здесь наедине с собой, В уединенном тихом кабинете… Мой тяжкий путь указан мне судьбой, И не разбить вовек оковы эти. Я отдался на волю чуждых снов И о тебе опять мечтать готов. 25 января 1914

«Приди ко мне и дай тебя обнять…»

Приди ко мне и дай тебя обнять… Одни с тобой простерты мы на ложе, Твои уста сегодня мне дороже, Чем мой триумф, и золото, и рать. Твои уста хочу я целовать, Отдавшись ласкам и шепча всё то же, Пусть ночь летит, безумно ласки множа, Я не могу и не хочу устать. В палатке мы. Вокруг нас дремлет стан. Но мы — одни, и прошлое – обман. Пускай заря зажжет свои зарницы, Она найдет на ложе нас с тобой. Я буду и пред битвой роковой Вновь целовать и очи и ресницы… 26 января 1914

«Шумит уныло кров дубрав…»

Шумит уныло кров дубрав. Бреду во мгле тропинок влажных, На ласки девушек продажных Былое счастье променяв. Я не один в глуши лесной, Не знаю сам, куда влекомый: Невозвратимый и знакомый Со мною образ, образ твой. До 13 февраля 1914

«Я снова петь хочу хребты родимых гор…»

Я снова петь хочу хребты родимых гор, Стада, бродящие по берегу речному, Жару полдневную, вечернюю истому И стройных пастухов ленивый разговор. Вручите мне опять Сицилии цевницы, Богини вечные! Один, в вечерний час, Я с ними буду петь огонь любимых глаз, Ланиты смуглые и длинные ресницы. Я буду петь о том, что любо пастухам: Как весел лай собак, как мирен отдых стада, Как сладостна порой под вязами прохлада, Когда уста прильнут к пылающим устам. 13 февраля 1914

«Как сердце мне томит любовной болью…»

Как сердце мне томит любовной болью В лучах зари зовущая свирель! Меня оплел тоски безумной хмель, Меня влечет к простору и раздолью. И от страниц поблекших старых книг Исходит вновь священный запах лавров, И острый звук вакхических литавров, Как молния, прорезал сонный миг. Как душно мне, как знойно дышит тело! И силы нет сорвать покровы чар, И утра зов опять зажег пожар В моей душе, где долго искра тлела. 15 июня 1914

«Опять в окно гляжу тоскливо…»

Опять в окно гляжу тоскливо На дали вечные полей, За лесом лес, за нивой нива, Извивы пыльные колей. В просторах холод веет властно, От кровель изб клубится дым, – А поезд мчится так бесстрастно Путем намеченно слепым. Долина, речка – мимо, мимо! Полей просторы вновь ровны, – А позади лишь клочья дыма – Мои развеянные сны. Сентябрь 1914

«В прохладных комнатах с лепными потолками…»

В прохладных комнатах с лепными потолками, Средь бюстов мраморных и запыленных книг, Умели вы плести узлы своих интриг, Умели чувствовать и плакать над стихами. Вас поутру будил призывный рог охот, Волнуясь, ждали вас любимых гончих своры, – А летним вечером не молкли разговоры В аллеях липовых, у серебристых вод. Порой бросали вы веселые затеи; Вас с книгой находил зардевшийся восток, И шли стучаться вы, поднявши молоток, В ворота тайные «Вернувшейся Астреи». Без пряных радостей мир сумрачен и пуст; И с жизнью вашей вы играли своенравно: И нимфы стройные, и вкрадчивые фавны Стекались к вам на зов с улыбкой алых уст. Вы тлеете давно, и всё истлеет с вами, И только призрак ваш является на миг Средь бюстов мраморных и запыленных книг, В прохладных комнатах с лепными потолками. 1914